— Глотает, — довольно безучастно отозвался Чернов. — Ты у них пасти видела? А у нас бегемот вообще пудовую гирю проглотил. Вот уж воистину утяжеление желудка, никакой имодиум не поможет! Бегемот, конечно, гораздо крупнее тигра, и пасти их не сравнить, но вот эту штучку, капсулу, крупный тигр проглотить вполне в состоянии.

— Значит, глотает, — отозвалась я. — Отлично. Она, впрочем, и не особо крупная для такого зверюги-то. Резервуар, верно, выполнен из какого-нибудь спецматериала, выпуск которого был налажен в оборонке. Впрочем, это не важно. Вот что, Егор Егорович: ты хотел избавиться от капсулы, но боюсь, что если бы сделал это, то подписал бы смертный приговор и себе, и Федору Николаевичу. Значит, так: капсулу пока что спрячу я.

Чернов подозрительно покосился на меня, а я буквально отмахнулась от тех флюидов недоверия, которые стал было источать весь его большой организм:

— Да хватит тебе, в самом деле! Ты что, думаешь, я такая дура, что соберусь вас кинуть и улизнуть с этой штуковиной? Да сам посуди: даже если бы я так сделала — только допустим! — то все равно никаких дивидендов не последует. Сбыть новый синтетический наркотик, да еще крупную партию, можно только по хорошо налаженным каналам! Наркобизнес в России поделен основательно, а уж в Москве, куда мы едем сбывать эту штуку, и подавно! Если бы какой-нибудь ушастый тип решил срубить удачного «левачка» и стал предлагать товар на такую сумму, то его просто шлепнули бы. Потому что поделом — не садись, невежа, не в свои сани!

— Почему — ушастый? — спросил Чернов все еще с нотками недоверия.

— Потому что надо иметь ну очень большие уши, чтобы так их развесить и пробовать продать этот товар наобум! Да, кстати, Егор Егорыч, — я понизила голос, — а каким манером вы должны передать товар? Ведь должен быть четкий отлаженный механизм сбыта, или я вообще ничего не понимаю. Товар сбывал Павлов?

— Да, — сказал Чернов. — Но если что-то нужно узнать по этому вопросу, то обращаться лучше не ко мне, а к Николаичу. Он что-то должен знать. Вероятно…

Чуть позже я переадресовала тот же вопрос Федору Николаевичу и получила следующий ответ:

— Насколько я знаю, напрямую никто ни с кем не договаривался. Ну так типа позвонить по телефону и, как говорится, забить стрелку — такого не было. Делали по-другому. У станции метро «Ботанический сад» есть кафе «Стрела». Там каждый вторник заказывается один и тот же угловой столик. На него прямо ставят табличку «Заказан». Однажды Павлов брал меня с собой — он был несколько навеселе. Кажется, ему за это потом крепко влетело то ли от Кабаргина, то ли от самого Троянова. Так вот, мы сели за столик, к нам подошел официант и сказал: «Куда вы садитесь, видите же, что заказан столик». А Павлов ответил: «А заказ одинарный или тройной?»

— Так… — вырвалось у меня. — Думаю, что ключевым в этой фразе было слово «тройной».

— Ну да, наверное. Прозвище Троянова.

— Точно. Официант услышал, что ему сказали, кивнул и отошел. После этого Павлов попросил меня выйти и купить сигарет: таких, какие он курил, видите ли, в кафе не оказалось. Пока я ходил, он куда-то скрылся. Я ничего не стал спрашивать, но и он не возвращался к этой теме.

— Ясно, — сказала. — Штирлиц в кафе ждал жену…

Лейтенант Голокопытенко покупал кефир.

Он покупал его уже в третий раз и чувствовал, что кефир уже плещется в желудке. А в мозгу… а в мозгу словно что-то заклинило. И осушив одну упаковку, лейтенант Голокопытенко покупал следующую. И выпивал кефир, что называется, прямо не отходя от кассы. Продавщица смотрела на него с откровенным удивлением.

Голокопытенко пил кефир не потому, что являлся большим его любителем. Нет, оно, конечно, приятно с утра выпить стакан этого холодного молочного продукта и заесть его ароматной булочкой. Но в данной ситуации ничего похожего на утро и на ароматную булочку на горизонте лейтенанта Голокопытенко не наблюдалось.

Что же заставило доблестного разыскивателя украденных тигров стоять в мини-маркете и, насупившись, сосредоточенно поглощать кефир? А вот что.

В этот день лейтенант Голокопытенко выехал по месту прописки киллера Мусагирова. Конечно, он не лелеял иллюзий, что тот откроет ему дверь и пригласит на теплую беседу с горячим чаем. Отнюдь нет, лейтенант Голокопытенко был совсем не наивен. Просто он предположил, что объявленному в розыск преступнику может зачем-то понадобиться проникнуть в свою квартиру — например, что вполне вероятно, взять оттуда какие-либо вещи, документы или деньги. Мало ли что случается на свете. Никогда не следует выключать из списка вероятных поступков преступника даже самые прямолинейные варианты. Зачастую срабатывают именно они. Так рассуждал лейтенант Голокопытенко. И надо же такому случиться, что его предположение сработало!

Слегка подкорректировав свою внешность, одевшись, как серая мышь, и прицепив усы, он стоял и курил в подъезде Мусагирова, как вдруг увидел выходящего из его квартиры старичка, который кряхтел и вертел головой.

Первым побуждением лейтенанта было его задержать. Быть может, это и есть сам киллер, ведь тот проявил удивительные способности к перевоплощению. Но, оглядев старичка попристальнее, подумал, что это никак не может быть Мусагиров, потому что примерно на голову ниже ростом и к тому же имеет одну ногу короче другой. Совершенно очевидное увечье. И Голокопытенко решил поступить мудрее — просто проследить, куда направится старичок.

А старичок от пятиэтажного дома, в котором жил Мусагиров, направился через проезжую часть, миновал старый парк, довольно-таки лихо для своего возраста пролез через дыру в заборе и оказался на небольшом пустыре, с одной стороны которого находилась безлюдная в данный момент новостройка, а с другой — виднелся новенький, только что открывшийся мини-маркет. Голокопытенко тоже пронырнул в дыру в заборе и чуть не столкнулся нос к носу с тем, кого искал.

Мусагиров!

Голокопытенко едва успел вильнуть в кусты. Впрочем, он быстро сориентировался и нашел более удачное место дислокации, а именно упомянутый мини-маркет, через боковую витрину которого прекрасно обозревался пустырь.

Мысленно он крепко обругал сейчас себя за то, что до сих пор не удосужился вооружиться мобильным телефоном. Торговая точка тоже явно не была укомплектована средствами связи.

— Что вам, мужчина? — спросила толстая продавщица, накрашенная как любимая скво Чингачгука на тропе войны.

— Кефир, — машинально выговорил Голокопытенко, не переставая краем глаза наблюдать за старичком и киллером Мусагировым.

А понаблюдать было за чем. На краю пустыря, примерно в четырех метрах от упомянутого ларька, стоял серый «Мицубиси», унылый окрас которого усугубляла максимальная замызганность: номера забрызганы, стекла давно не мыты, на колесах целые шматы засыхающей грязи. В машине, насколько мог понять Голокопытенко, сидели два человека плюс Мусагиров плюс «старичок». Итого четверо. Глупо было бы при таком численном перевесе неприятеля, как звучно определил для себя тех, за кем наблюдал лейтенант, — даже очень глупо! — лезть на рожон.