– Я понимаю, что вы хотите спросить, – сказал мужчина, глядя на Демпси. – Но это – наша работа. Если хотите – подавайте в суд. Кстати, должен предупредить, что это будет просто потерей денег. Вы дело проиграете.

– Почему вы опубликовали этот материал именно сейчас? – спросила я. – Это как-то связано со смертью Анжелики Львовны?

– Никак не связано, – удивился представитель «Желтого города». – Мы просто получили эту информацию – и использовали.

– Как вы ее получили? – спросил Демпси.

– В конверте, – пожал плечами главный редактор «Желтого города». – К нам масса информации приходит таким образом. У нас люди специальные сидят на разборке почты.

– А когда она пришла?

– В пятницу. Мы из-за нее даже сняли другой материал. Решили, что этот позабористее, да и в тему. Ваш холдинг-то сейчас на слуху.

– Вы проверили информацию? – уточнила я.

– Конечно. Наши корреспонденты тут же выехали на место. В конверте любезно указывались адреса, по которым можно все уточнить. Признаться, я пришел в ужас.

– Фотографии – ваши или присланные?

– Присланные. Но и наши корреспонденты сделали ряд снимков, кое-что записали на диктофон. Для ответа в случае подачи иска, – мужчина легко улыбнулся. – Кстати, кто займет место Анжелики Львовны?

Главный редактор посмотрел на Демпси.

– Пока никто, – ответил тот. – Так будем работать.

Представитель «Желтого города» повернулся ко мне.

– Я исполняю обязанности главреда и занимаюсь только рабочими вопросами.

Мужчина издал какой-то неопределенный звук. В это время мы как раз подошли к проезжей части, где народ рассаживался по различным транспортным средствам. Мы распрощались с представителем «Желтого города», который не собирался ехать на поминки (да его, наверное, и не приглашали), Демпси предложил мне садиться к нему. Никакого автобуса не было, кто-то приехал на своих машинах, кто-то направился на трамвайную остановку. Поминки планировались в здании холдинга, и их в эти минуты готовили сотрудницы нашей редакции, не появлявшиеся на кладбище. Стол собирались поставить в зале для переговоров на пятом этаже, где у нас обычно проходят корпоративные вечеринки.

– Итак, что ты думаешь о руках? – спросил у меня Демпси в машине на английском языке. Мы с ним всегда разговариваем на английском, а тут он, наверное, еще и не хотел, чтобы нас понимал шофер.

Я поделилась возникшими у меня мыслями. Демпси меня очень внимательно выслушал и кивнул в задумчивости.

– Я тоже помню ее руки… – наконец сказал американец. – А это были не ее руки. Они же не могли измениться после смерти? Я бы понял, если бы ей отстрелили руку… Но насколько мне известно, пострадало только лицо, так?

Я кивнула.

– От лица ничего не осталось, – продолжал Демпси. – То есть опознать ее можно было только по телу. Кто ее опознавал, Наташа? Один человек? Несколько?

Я сказала про соседок, одна из которых теперь мертва, и про законного мужа Глеба Гаджиевича. Демпси в задумчивости почесал щеку. Мне самой в голову лезли разные мысли.

– Соседки могли ошибиться, – наконец произнес Демпси. – Но супруг…

– Что вам говорила Анжелика Львовна перед отъездом? – спросила я. – Она ведь официально оформляла отпуск.

– Ей требовалось решить какие-то семейные проблемы. Она не уточняла, какие, а я не спрашивал. Я не имею дурной привычки задавать людям такие вопросы, как любят делать русские. Это не мое дело. Ей был положен отпуск по вашему законодательству, с которым я вынужден считаться, работая в вашей стране. Более того, она заранее предупредила меня и выразила готовность напряженно поработать до отъезда, чтобы подготовить два или даже три номера. Ведь она в самом деле это сделала? Ты же сейчас, Наташа, думаешь о летних выпусках?

– Мы, вообще-то, всегда работали на перспективу, – заметила я.

– Да, согласен. Никто никогда не занимается только одним номером – в солидных конторах. Одновременно идет работа над несколькими макетами, потом они доводятся до ума, как говорят у вас в России. Но тут-то сколько номеров было доведено до ума?

Один ушел в типографию еще до отъезда Анжелики Львовны, то есть до последнего дня ее пребывания в редакции. Этот номер должен сегодня выйти из типографии. То есть уже явно вышел. Завтра он появится в продаже, а кое-где и сегодня вечером. Номер на следующий месяц готов процентов на девяносто пять. Да, иногда мы в последний момент снимаем какие-то материалы и ставим вместо них другие. Вот «Желтый город» тоже поставил материал о Люське вместо какого-то другого. Это обычная практика. Ситуация меняется, появляются новые люди, с героями репортажей происходят какие-то изменения. Это рабочие моменты, и для их решения есть я.

Но и еще один номер готов процентов на восемьдесят. И есть задел еще на три. Конечно, они еще «сырые», но кардинальная линия для них разработана. То есть у нашего издания есть кардинальная линия, а для каждого выпуска определяется «тема номера», или в нашем случае правильнее было бы сказать: уклон номера. Темы все-таки рассматриваются разные. Хотя некоторые издания называют уклон темой. Он зависит от сезона, от происходящих в обществе тенденций, причем в любой сфере. Наше издание в меньшей мере интересует политика, в большей – мода, эстрада, светская жизнь. Что стало модным? Кто стал модным? Кто на пике популярности? О чем говорят? Ну и, конечно, мы прислушиваемся к мнению спонсоров.

Анжелика Львовна определила уклон уж слишком большого количества номеров…

– Где она может быть? – ворвался в поток моих мыслей Демпси.

Я пожала плечами и, в свою очередь, спросила, интересует ли Демпси, кого похоронили вместо Анжелики Львовны.

– Нисколько, но я хочу ее найти, чтобы вернуть потраченные на ее похороны средства, – ответил умеющий считать деньги американец.

– Вы тратили личные деньги?

Он посмотрел на меня, как на полную идиотку. Я помнила, откуда, в частности, брались средства, но этого явно было недостаточно с таким-то размахом. Демпси с кислой миной добавил, что ему пришлось выделить и из прибыли холдинга. Пришла Леночка, билась в истерике, объясняла, что похороны – это святое. Все русские, с кем разговаривал Демпси, тоже сказали, что похороны – это святое. К тому же Анжелика Львовна была известным в городе человеком. Следовало ожидать появления большого количества людей. Для репутации холдинга будет плохо, если что-то будет сделано «не как следует».

– Она еще мне заплатит за моральный ущерб, – сказал Демпси. – А вообще мне нужно посоветоваться с юристами…

Он задумался на мгновение, потом вскинул на меня взгляд:

– А мы можем получить компенсацию от ее мужа, неправильно опознавшего супругу?

– С Глеба?! Точно нет.

– Почему?

– Во-первых, у него нет своих денег, – я объяснила, чем занимается Глеб, но не стала говорить, что те деньги, которые он припас на черный день, никакой американец не получит никогда. Наш альфонс в таком деле точно выиграет у американского бизнесмена. – Во-вторых, он мог искренне ошибиться.