– О третьем доме, – Индия ожидала увидеть признаки беспокойства, но Одесса никак не отреагировала.

– Что ты хочешь узнать? Ты его однажды фотографировала.

– Ты указала мне, какие снимки сделать.

Одесса кивнула, и Индия не знала, как продолжить разговор.

– Люкер боится третьего дома, – наконец сказала Индия, – и Дофин тоже. Я не разговаривала толком с Ли и Большой Барбарой, но…

– Они тоже пужаются, – сказала Одесса.

– Ты знаешь почему?

Одесса кивнула.

– И почему?

– Причина в том, что внутри.

Плечи Индии сжались.

– Что ты хочешь сказать?

– В некоторых домах что-то есть внутри, а в некоторых – нет. Ты разве не знаешь?

– В смысле, призраки?

– Не! Не то. Просто в некоторых домах есть что-то внутри – навроде духа. Ни призраков, ни мертвецов, вернувшихся с того света. Мертвые попадают в рай, мертвые попадают в ад. Они здесь не околачиваются. Ничего такого. Это просто нечто, что может находиться внутри дома.

– Как узнать, есть ли оно там?

– О, можно только почувствовать! Как еще узнать? Заходишь в дом и вмиг понимаешь. Не то чтобы там опасно или вроде того, просто в доме что-то есть.

– То есть, например, если кто-то умер внутри, тогда к дому привязывается какой-то дух?

– Не, – сказала Одесса, – не так это работает. Это ты так говоришь и думаешь о духах. Духи не так устроены, не так, как мы хотим. Они не следуют правилам, которые ты для них придумаешь. Неважно, умер там кто-то или убит. Даже если дом новый – в нем что-то либо есть, либо нет, и можно это почувствовать, вот и все.

Индия понимающе кивнула.

– Теперь о третьем доме, – продолжила Одесса, – не нужно даже заходить внутрь, чтобы знать, что в нем что-то есть, ты чувствуешь это сразу, с первого взгляда, не так ли, дитя? Ты ведь сама почувствовала? Я же не сижу тут и не рассказываю тебе о том, чего ты и знать не знаешь?

– Нет, ты права, – сказала Индия. – Я знаю, что в доме что-то есть.

Она замолчала на мгновение и вместе с Одессой уставилась на залив, что просвечивал между маленькими квадратными домами через дорогу. Солнце ослепляло отражением в воде. Жар дрожащими волнами поднимался от черного асфальта дороги. Мимо прошла девушка с большим пляжным зонтом, подпрыгивающим на ее плече, а золотистый ретривер бросился на него и ухватился зубами.

– Если в доме что-то есть, – спросила Индия, – это можно увидеть?

Одесса резко взглянула на Индию, затем снова перевела взгляд на залив.

– О, я много чего видела, – медленно проговорила она.

– Что именно? – нетерпеливо спросила Индия.

– Свет, – сказала она, – свет в доме. В смысле, даже не свет, а разные оттенки темноты. Иногда я просыпаюсь ночью и думаю, что просто лежу в своей постели, а потом открываю глаза, и оказывается, что уже не лежу. Я стою у окна, смотрю на третий дом и как будто вижу какое-то движение из комнаты в комнату. Конечно, на самом деле ничего не видно, потому что там очень темно, но я вижу движение в комнатах, разные оттенки тьмы, предметы, которые меняются местами. Внутри дома закрываются двери. Иногда что-нибудь ломается.

Индия резко затаила дыхание, но Одесса предпочла этого не заметить.

– Но там не призраки, – сказала она, – нет там их. Просто духи в доме, которые пытаются заставить нас верить в призраков. Дух хочет, чтобы мы подумали, что это мертвые возвращаются, и мы сможем с ними поговорить, а они скажут, где зарыты деньги и все такое…

– Но зачем? – удивилась Индия. – Зачем духу таким заниматься?

– Духи хотят нас одурачить. Потому что они плохие – просто плохие, вот и все.

– А этот дух, он внутри дома, или это и есть сам дом? В смысле, есть ли у духа тело – даже не тело, есть ли у него форма? Ее можно увидеть? А если увидишь, как поймешь, что это она? Или это просто весь дом целиком?

– Деточка, – сказала Одесса, – ты что-то видела, – она подняла руку и отлепила ткань от потной черной кожи. – Ты видела что-то, да?

– Я видела больше чем просто тьму, – ответила Индия. – Там было кое-что еще. Я взобралась на вершину дюны и посмотрела в окно. Поднималась дважды, и каждый раз что-то видела.

– Не рассказывай мне! – воскликнула Одесса. – Я не хочу знать, что ты видела, деточка!

Она схватила Индию за руку, но Индия лихорадочно продолжила:

– Послушай, Одесса, когда я впервые увидела эту комнату, она была идеальной, как будто ее не трогали пятьдесят лет, а потом заглянула внутрь и там закрылась дверь. Кто-то был в коридоре, и они захлопнули дверь, пока я стояла снаружи и смотрела в окно…

– Деточка, не говори мне!

– … а когда вернулась на следующий день, потому что мне показалось, что все привиделось, и посмотрела в окно, песок начал сыпаться в комнату, потому что я выбила в окне стекло…

– Нет! – сказала Одесса и зажала рот ребенка черной ладонью.

Индия схватила Одессу за запястье и оттолкнула его.

– И там было что-то в песке, – прошептала она. – Что-то, сделанное из песка. Оно лежало под окном в дюне и знало, что я пришла. Одесса, это была…

Другая рука Одессы поднялась и заткнула Индии рот.

Через пару дней после визита Лоутона МакКрэя в Бельдам Дофин Сэвидж вернулся в Мобил на оглашение завещания матери. Ли вызвалась сопровождать его, но он заверил ее, что в этом нет необходимости. Поскольку он знал содержание документа, чтение было лишь формальностью. Завещание было составлено в соответствии с его собственной консультацией с семейным адвокатом, и понадобилось три месяца, чтобы убедить умирающую мать подписать документ. Дофин сказал Ли, что она может поехать с ним, сделать покупки, проверить дом, заняться в Мобиле чем угодно после месячного отсутствия в городе. Но Ли и все остальные, на кого также распространялось приглашение, отказались: все дела в Мобиле могут подождать до следующей недели, когда, согласно распоряжению Лоутона, им придется вернуться.

Когда тем утром Индия прогуливалась мимо «Джипа», припаркованного на краю двора, она с удивлением обнаружила внутри Одессу в темных очках и соломенной шляпе от солнца.

– Почему ты уезжаешь? – спросила ее Индия. – Нужно что-то купить?

Одесса покачала головой.

– А зачем тогда? – продолжила допрос Индия, когда стало ясно, что Одесса не собирается отвечать.

– Спроси мистера Дофина, – прошипела Одесса и кивнула в сторону дома Сэвиджей. Дофин выходил через черный ход.

– Ты готова? – спросил он Одессу, и та подняла руку в знак подтверждения.