Так нелепо Хедвика не чувствовала себя ещё никогда.

В воде, за невидимой преградой, пред лицом свирепого стража, в облепившей её мокрой сорочке, среди струй воды и грязной творожистой пены, она стояла, вытянув руку и не в силах догадаться, что же нужно сделать, чтобы лишить памяти трёх арбалетчиков и правителя, которого уже почти выволокли за порог…

– Ну! – крикнул Файф, теряя терпение. В его голосе прозвенел на миг настоящий испуг, и это неожиданно ободрило Хедвику.

«Что, и ты испугался? Ну, хватит тебя дразнить, так и быть».

И она с лёгкой улыбкой провела раскрытой ладонью перед раскосыми глазами стражника и, не заботясь больше о нём, обошла его и проделала то же самое с двумя остальными. С правителем пришлось сложнее: она уже несколько раз примеряла на себя чужой образ, но ещё никогда не пробовала обратить другого человека. Но странная эйфория, овладевшая ею на несколько кратких минут, словно толкнула в спину, и она бесстрашно воскресила в памяти нужные самые мысли. Одурманенные стражники даже не заметили, что правитель, которого они с усилием переносили через порог, вдруг осунулся, вытянулся, помолодел и стал точь-в-точь тем, кого допрашивал всего минуту назад…

Хедвика обернулась, гадая, заметил ли лютник её маленькую хитрость, но в лице его было не прочесть ни удивления, ни восторга.

– Готово, – рассмеялась она, протягивая Файфу руку. – Ну? Идём наконец?

– Идём. Вот только погоди ещё секунду, виноградная… – стоило ему договорить, как из стены позади них с грохотом вывалился огромный камень и в подземелье хлынула гулкая, в крутых гребнях, волна. – Вот теперь пора! – воскликнул он, схватил Хедвику и бросился прямо в бурлящий поток.

– А-а-а-а-а! – закричала она, и грянул грохот, полилась в уши чья-то жуткая, глухая песня, а вода вокруг закипела цветами и чешуёй. Толпа русалок – не сосчитать – смеялась, гудела кругом, змеились волосы, щурились антрацитовые глаза…

– Отпусти меня! – закричала она не своим голосом.

– Держись! Утонешь! – крикнул Файф, с силой сжимая её запястья. – Иди за мной!

В глаза брызнула вода, видение рассеялось, и Хедвика, цепляясь за его руки, двинулась вперёд, полушагая, полуплывя по круглому коридору, открывшемуся за выпавшим камнем. Русалочьи сказки наплывали на неё, маня в серебрящуюся глубину Зелёной Реки, но она всеми силами отталкивала чуждые мысли, сосредоточившись только на том, чтобы идти вслед за Файфом сквозь воду, сквозь веера брызг, меж зелёных стен, по которым широкими кругами расползались дрожащие перламутровые тени.

– Зачем было тянуть время? – спросила она, отплёвываясь от воды с привкусом тины и влажной каменной крошки. И без того догадывалась, в чём дело, но хотела, чтобы Файф ответил – услышать, уцепиться за его голос, чтобы не кануть в небытие мыслей и видений…

– Дождаться, пока выйдет из берегов твой ручей. Он устроил такую сутолоку, что, уверен, мы сумеем уйти незамеченными.

– Как ты понял, что ручей создала я?

– Услышал. Ты колдуешь, черпая магию и память моего шара. Сложно не узнать собственного колдовства, – невозмутимо ответил он, да только, как рыбка в речной воде, скользнула в голосе нотка горечи. – Вот и выход, виноградная.

Каменное дно под ногами сменилось ступенями пористой породы. Несколько шагов, и они наконец оказались на твёрдой сухой поверхности. По стенам всё так же дрожали водяные отсветы, но воздух был свежее, словно коридор, который они миновали, вёл вверх – а может, так оно и было, но Хедвика, занятая тем, чтобы не утонуть в воде да в чужой памяти, этого не заметила.

– И что будем делать теперь? – глядя в тёмную даль, с сомнением спросила она.

– Сначала приведём тебя в чуть более подобающий правителю вид. – Он стянул с себя мокрый плащ, остался в одной рубахе и рассмеялся: – Выбор невелик, но плащ лучше, чем сорочка.

Хедвика подняла плащ и набросила на плечи. Её окутал аромат тины, пыли, горьких трав и чего-то ещё – знакомого, неразборчивого.

– О-о-ох, – выдохнула она, накидывая капюшон. – Гораздо лучше!

Файф расхохотался в голос:

– Это ненадолго, милая ваше величество.

Он провёл ладонью по стене, резко распрямил пальцы, а затем проворно отпрыгнул, ухватив её за локоть:

– Пригнись!

Три громоздких камня выдавили внутрь мощные струи – точно как в той комнате, где остались стражники и правитель. Базальтовые глыбы, грохоча в ореоле брызг, прокатились вниз по коридору. Эхо затихло глубоко вдали, и Файф с Хедвикой вновь ринулись в широкую щель меж камней, откуда изо всех сил хлестала вода. Но на этот раз она была не ледяной, а лишь ласково-прохладной и больше не отдавала землёй и тиной.

Мотая головой, кашляя и протирая глаза, Хедвика следом за лютником выбралась на ту сторону стены. И замерла, зачарованная: прямо над ними возвышалось великое Грозогорье.

Они стояли в полуразрушенном дворе, среди грубо отёсанных стен, которые упирались во внешние стены города. Аркады, башни и крыши столицы отбрасывали густую тень на дворик и ворота, дорогу и поля, спящие вокруг. День выдался пасмурный, и в окнах уже зажигали огни, а фонари горели с самого рассвета.

Двор густо устелила гниющая листва, щедро припорошил мягкий снег. Оскальзываясь и держась за камень, Хедвика добралась до проёма в стене и выглянула наружу. Там, за сетью сухого чёрного шиповника, начиналась тропинка к городским воротам, нечищеная и заброшенная.

– Откуда ты знал, что этот ход ведёт к воротам? Откуда ты вообще знал про этот ход? – хрипло спросила она.

– Ты снова забываешь, кто я, – с неизменной усмешкой ответил Файф. – Сумеречным ворам известны тропинки, которые не увидишь при свете солнца. И, виноградная, гляди. Первый весенний дождь.

Да, в Грозогорье шёл первый после зимы дождь, и, хотя белая ведьма ещё не ушла из города, воздух стремительно теплел, и капли беззвучно падали в оседающие сугробы липкого кружевного снега.

– Но ведь ещё рано, – против воли улыбнулась Хедвика, подставляя ладони под солоноватые струи.

– Так сколько снега ты растопила моей магией, – рассудительно откликнулся лютник. – От этого потеплело, вот и дождь.

Она кивнула и вдруг ощутила такую слабость, что пришлось прислониться к стене, чтобы не упасть. Файф, отбросив со лба мокрые волосы, подошёл и протянул руку.

– Вставайте, ваше величество. Время идти.

Хедвика ухватилась за его ладонь и встала, всё ещё чувствуя себя неловко в чужом теле. Очутившись на ногах, выпустила руку Файфа, пробралась сквозь кусты и, пошатываясь, побрела вперёд. Она отошла уже довольно далеко, когда лютник окликнул:

– Виноградная.

Хедвика обернулась, взглядом отыскивая его на тропе позади себя, но Файф и не думал выбираться из каменного двора.

– Решил вернуться в темницу? – слабо усмехнулась она, взмахивая руками, чтобы не потерять равновесие.