— Доминик говорил, что может не жениться. — Тогда его слова показались мне насмешкой, но сейчас я начинала понимать, что он со мной не играл. — И еще про бои за право быть альфой. Если все решают старейшины, то при чем здесь это?

— Сражения с молодыми волками — обязательное испытание для альфы. Откажись Доминик жениться на Одри просто так, старейшины устроили бы ему бесконечный марафон из желающих посоревноваться с альфой.

В наказание и назидание, что посмел отказаться от Одри. И насколько я успела понять, марафон у него был бы до тех пор, пока ему не выбрали бы новую жену.

— А сейчас?

— Сейчас ты носишь его ребенка, и тем самым Доминик выполняет свою обязанность перед старейшинами и стаей — продолжить род альфы.

— Но тогда ему не нужно участвовать ни в каких марафонах, — кажется, я начинаю немного понимать волчьи законы. — После рождения ребенка он может не делать этого сколько? Пять лет?

— После рождения, — напоминает Клара.

М-да. Что-то мне подсказывает, старейшины несколько месяцев ждать не станут и при желании повернут собственные законы так, как нужно им, чтобы вправить мозги зарвавшемуся альфе.

— Дело же не в этом? — До меня наконец-то доходит. — Они считают, что он их обманул. Обвел вокруг пальца. Что ребенок не его, так?

Может, идея сдать тест на ДНК не такая плохая. Если это нам поможет и обезопасит Доминика, то пусть. Мне не жалко.

— В это сложно поверить, — Клара будто читает мои мысли, — но возможно. Да и доказать достаточно легко. Боюсь, Шарлин, им плевать. Общество вервольфов живет по своим правилам и законам, которые создавались столетиями. Ты знаешь, сначала мы жили обособленно. Пока существовали истинные, все было нормально, мы выбирали сердцем, но потом стало рождаться все меньше и меньше девочек, и тогда волки стали заглядываться на человеческих девушек. Хотя, может, Предки перестали посылать на землю волчиц, потому что считали, что это примирит наши виды. И все бы получилось, если бы в таких парах рождались дети, но они не рождались.

— Рождались, — возражаю я. — Мой друг такой же. Он ребенок вервольфа и человека, и он всю жизнь посвятил изучению этого феномена, когда обнаружил у себя волчьи способности.

Не знаю, правильно ли называть Хантера своим другом, но сейчас не до мелочей. Тем более что Клара выглядит действительно потрясенной.

— Как получилось, что его отец не забрал его?

Хантер считал, что он от него отказался, но теперь подозреваю, что к этому приложили свои лапы и хвосты старейшины.

— Не знаю, — я качаю головой. — Речь не об этом. Мой друг нашел упоминания про имани в истории вервольфов. Они рождались редко, но рождались. Вопрос, почему об этом не знаете вы?

— Потому что эти знания пошатнут порядок, о котором я говорила? — Клара пожимает плечами. — Так или иначе, когда наши мужчины все чаще стали находить себе пару среди людей, совет старейшин ввел правило — вервольф должен жениться на волчице и произвести на свет потомство. Особенно это касалось альф. Есть потомство — делай, что хочешь.

Она едва заметно поморщилась, и я осознала, что наш разговор для нее как минимум непростой.

— Волчицы превратились в товар, который остановил вымирание нашего вида и стал залогом поддержания мира между стаями. Но мы не были истинными, и кроме такой сделки нас ничего не связывало. Поэтому если пара не складывалась, что случалось частенько, потому что будущие супруги до свадьбы даже толком не общались, волчице оставалось наслаждаться материнством, а мужчина находил себе любовницу — человеческую женщину, которая…

— Я знаю, кто такие любовницы, — перебиваю я. — Доминик предлагал мне стать такой, а с одной я успела познакомиться в мужском клубе. Как раз со спутницей отца Одри.

— Элис? Ее можно назвать временным увлечением. У Конеллов вообще не задерживаются любовницы, они любят молоденьких и меняют их как перчатки. Таким был мой муж, я даже не успевала следить за его романами. Но есть и другие вервольфы, которые выбирают любовницу на всю жизнь. Подозреваю, что именно это тебе предлагал Доминик.

— Я не согласилась.

Клара сверкнула волчьим взглядом.

— Хорошо, когда есть выбор. Или есть характер, чтобы противостоять обстоятельствам. У волчиц его практически нет, нас учат быть покорными, радоваться тому, что есть.

— Как я понимаю, радуются далеко не все.

— Я видела отношения родителей, у отца как раз была постоянная любовница, и не строила иллюзий. Мне повезло стать супругой альфы и добиться высокого статуса для волчицы. У меня прекрасные сыновья.

— Это правда, — улыбнулась я. — Они чудесные.

Клара гордо улыбнулась в ответ и продолжила:

— Еще больше мне повезло, когда Доминик позволил выбрать: уйти с мужем или остаться в стае. Но выйди я за обычного вервольфа или не сумей забеременеть, кто знает, как сложилась бы моя судьба.

Как у Венеры. Она стала женой альфы, но ей это принесло только боль, разочарование и изгнание. Хотя сложно сказать, кому повезло больше: ведь Венера стала свободной спустя пару лет, а Клара провела с нелюбимым мужем почти всю жизнь.

— Зачем это всё? — интересуюсь я.

— Затем, что кто предупрежден, тот вооружен. Мне кажется, ты не из тех, кто предпочитает розовые очки ясному зрению.

— Это так.

Клара подается вперед:

— Наша стая с давних лет считалась одной из самых влиятельных. С сильной кровью, большими и процветающими землями. Альфы неизменно выбирались в совет старейшин, но потом дед Доминика и мой муж изрядно подпортили ее репутацию. Когда же появился Доминик, все смогли рассмотреть его потенциал в боях, его силу, мудрость и смелость в ведении бизнеса. Думаю, тогда старейшина Конелл и решил породниться с Экротами, наверняка, собрался найти себе замену. Он разорвал договор с Прайерами и даже согласился подождать со свадьбой Доминика и любимой племянницы.

И тут случилась я.

— Я уже поняла, что перебежала Конеллам дорогу, и не собираюсь к ним приближаться.

— Особенно не связывайся с Одри Конелл, — предупреждает Клара. — Она не послушная овечка, какой пытается казаться. Сам старейшина называет ее своей принцессой.

— И она собиралась за принца.

— За короля, — поправляет меня Клара.

— Что мешает ей найти нового?

— В этот вся загвоздка. Если Доминик от нее откажется, для других волков это будет означать, что с Одри что-то не так. И удачное замужество ей не светит.

Теперь все становится на свои места. У Одри есть причина меня не любить. Существенная такая причина. По ее версии я не просто увела у нее мужчину, я еще и забрала статус королевы. Точнее, заберу, как только Доминик разорвет соглашение. Разрушу все мечты.

Я не считаю подобное отношение к волчицам справедливым, но, как ни странно, сочувствовать Одри у меня не получается. В конце концов, не все же проблемы решаются удачным замужеством, всегда можно найти работу. Как сделала Венера.