Вербова вызвал в рубку капитан подлодки.

Денис вошёл в пост управления с некоторым смущением, всё ещё дивясь в душе «космическому интерьеру» рубки, и его подвели к Брайдеру, занимавшему место дежурного рулевой группы с наушниками на голове перед гнутым экраном общего контроля.

– Капитан?

Брайдер оглянулся, сдвинул наушники на затылок.

– Известны подробности инцидента с «Янтарём». Под ним в толще воды возникла линза воды с необычными свойствами. Она потеряла плотность.

Вербов с трудом удержался от возгласа «Обалдеть!».

– Это… удивительно… Причина?

– Только подозрения. Капитан фрегата «Беспощадный» Дорохов отреагировал с похвальной быстротой, дал залп из противоторпедной системы «Москит», и тонущий «Янтарь» всплыл.

– Значит, там была… чья-то подлодка?

– Скорее всего беспилотник, мини-лодка, торпеды её уничтожили. А рядом, в паре миль, стояли американцы: исследовательское судно «Альянс» и три эсминца.

– Без сомнений, это их рук дело! Уверен на сто процентов! Они проделали эксперимент, а наш фрегат удачно лупанул по их подводному беспилотнику с экспериментальной установкой, изменяющей плотность воды!

Брайдер изломал лицо морщинами улыбки.

– Креативно мыслите, полковник. Примерно так же рассуждали и наши эксперты.

– Американцы ушли?

– Нет, в том-то и дело, эсминцы буквально устроили истерику, подошли вплотную, начали оттирать «Янтарь» ко льдам, Дорохов вынужден был дать предупредительный выстрел, его окружили… В то же время как по команде возбудились все подконтрольные американцам СМИ и телеканалы: русские атаковали мирные американские корабли в Арктике!

– Ожидаемая реакция. Но с другой стороны, это же явная провокация! Наших сил в том районе нет?

– В двухстах милях отряд Северного флота, но у них другая задача – прикрытие ледяного поля в районе ледокола «Борей».

– Авиация?

– Самолёты уже летят, но это всё на уровне демонстрации сил, а нужен жёсткий ответ.

– Что вы предлагаете? И почему вы советуетесь со мной? У нас ведь задача специфическая.

– Мы в часе хода от района дрейфа «Янтаря». Идти вместе с вами рискованно, нам, возможно, придётся вступить в бой, поэтому предлагаю высадить вас раньше. Вы пойдёте к «Борею» своим ходом, мы повернём к «Янтарю». Но этот манёвр удлинит вам путь километров на двести.

– Ну так что ж, бешеной собаке сто миль не крюк.

В глазах Брайдера мелькнуло сомнение, и Вербов добавил с широкой улыбкой:

– Дойдём.

– Вам могут встретиться «морские охотники». По данным разведки, у ледяного щита Арктики были замечены два транспорта, спускающие «охотников».

Вербов выдержал испытующий взгляд капитана.

– Вряд ли «охотники» нас заметят, мы пойдём на большой глубине.

– В принципе, мы не задержимся у «Янтаря», поговорим с американцами по-мужски и догоним вас. Но риск велик.

– Мы справимся.

– Тогда объясняйте ситуацию команде и готовьте батиплав к походу.

Вербов протянул руку капитану и вышел походкой уверенного в себе человека.

Впрочем, он и в самом деле был уверен, что отряд преодолеет все препятствия и найдёт Буфер, чем бы этот объект ни являлся.

* * *

Члены экспедиции отреагировали на ситуацию единодушно, решив принять предложение Брайдера и пуститься в путь раньше намеченного срока. Все понимали степень риска, однако надеялись на свои силы и опыт командира группы, проявленный ещё во время первого похода подо льдами Антарктиды.

«Грозный» выпустил «Краб» с экипажем через сорок минут, на глубине трёхсот метров, тщательно просканировав водную толщу в радиусе километра от лодки всеми доступными ему средствами. Ни «морских охотников» на поверхности океана, ни каких-либо подводных аппаратов в пределах зоны обнаружения противника не оказалось. Брайдер пожелал участникам экспедиции удачи, пообещал вскоре догнать батиплав, и «Краб» устремился на север, развив предельную для себя скорость в восемнадцать узлов.

Два часа после старта все сидели на своих местах как пришитые, сосредоточенно вглядываясь в экраны обзора и контроля среды и прислушиваясь к звукам морских глубин. Потом Титов и Ковалёв перестали таращиться на чёрно-зелёные бездны, пронизанные столбами света прожекторов, и затеяли какую-то беседу.

Отвлеклась и Вершинина, ушла в санузел батиплава.

Лобанов, не покидавший командирского кресла, уступил место бортинженеру.

– Идём по графику, подо льды нырнём, по моим расчётам, через час. Может, кофейком побалуемся? Командир, сделай девушке приятное, пока её нет, приготовь кофе.

– У тебя совесть есть? – буркнул Вербов.

– Совесть есть, но с собой не ношу, боюсь потерять.

– Вот и делай сам.

– Как прикажете. – Лобанов шутливо расшаркался и прошествовал в хозотсек батиплава, включил встроенную в кухонную панель кофеварку. Когда Вершинина вернулась, капитан вынес ей на подносе стаканчик эспрессо с бубликом и сказал не моргнув глазом:

– По приказу полковника Вербова сварил вам кофе, товарищ полковник.

Инга подозрительно посмотрела на Дениса, но кофе взяла.

– Спасибо. Вы необычайно вежливы, полковник.

– Это его идея, – признался Вербов мрачно.

– Я так и поняла.

– Вежливость – это разница между тем, что вы делаете, и тем, что вы думаете, – изрёк Лобанов и сам же рассмеялся, подмигнув Вербову. – Рад служить! Кому ещё кофе?

Эксперт по НЛО-НПО вежливо отказался, Ковалёв последовал его примеру, и капитан больше не предлагал услуг кофевара. Сделал себе, сварил Вербову, и они втроём выпили по чашечке.

Ещё через два часа сидевший за штурвалом аппарата Володя Пинчук провозгласил:

– Мы нырнули под лёд! До цели пятьдесят пять миль. Вокруг тихо, как на кладбище. Если всё сложится удачно, будем на месте через восемь часов, если верить Будде (Буддой он называл компьютер батиплава).

– Не расслабляться! – объявил Лобанов подчинённым, садясь в капитанское кресло. – Смена через три часа. Остальным советую поспать. Я не превышаю служебные полномочия, товарищ полковник?

– Отдыхаем, – согласился Вербов, так и не рискнув затеять разговор с Ингой без конкретной темы. А фальшивить, заводить ни к чему не обязывающий трёп «за жизнь» не хотелось. Она же, раскрыв планшет, увлеклась переговорами с компьютером и на спутников не смотрела. С этим её собеседником Вербов остроумием и знаниями тягаться не мог.

Подумав так, он улыбнулся, откинул спинку кресла (в кабине первого «Краба» таких удобств не было), закрыл глаза и задремал.