– Я не обратила особого внимания на число. Тоесть… – Как большинство пожилых леди, мисс Марпл начала домысливать: – Мнекажется, он назвал девятнадцатое, но на самом деле, говоря о девятнадцатом, могиметь в виду двадцатое. То есть он мог думать, что двадцатое – этодевятнадцатое или, наоборот, что девятнадцатое – это двадцатое.

– Вот как, – только и выговорил Папаша, несколькоошеломленный.

– Я плохо это сформулировала, – улыбнулась миссМарпл, – но я хотела сказать, что с людьми вроде Пеннифезера бывает так:если они говорят, что едут куда-то в четверг, то вполне вероятно, что они неимеют в виду четверг, а подразумевают среду или пятницу. Обычно этообнаруживается вовремя, но иногда и нет. Мне показалось, что произошло нечто вэтом роде.

Папаша посмотрел на нее слегка озадаченно:

– Вы так говорите, как будто вам уже было известно,мисс Марпл, что каноник Пеннифезер не поехал в Люцерн.

– Я знала, что в четверг он в Люцерне не был, –сказала мисс Марпл. – Он весь день провел здесь, большую часть дня вовсяком случае. Вот почему я подумала, что, хотя он сказал мне про четверг, онмог иметь в виду пятницу. Он точно уехал отсюда в четверг вечером.

– Совершенно справедливо.

– Я поняла тогда, что он едет в аэропорт. Вот почему яудивилась, когда увидела, что он вернулся.

– Простите, как это «вернулся»?

– Именно так, как я и сказала, – вернулся.

– Погодите-ка, – всполошился Папаша, стараясь темне менее говорить самым небрежным тоном, а не так, будто это чрезвычайноважно. – Вы видели этого старого дура… то есть вы видели, как каноникуезжает, как вы полагали, в аэропорт с маленькой сумкой довольно рано вечером.Это верно?

– Да. Приблизительно в половине седьмого, может, дажебез четверти семь.

– Но вы сказали, что он вернулся.

– Вероятно, он опоздал на самолет и вернулся вгостиницу по этой причине.

– Когда он вернулся?

– Я точно не знаю. Я не видела, как он возвращался.

– Ох, – выдохнул ошарашенный Папаша. – Мнепоказалось, вы говорили, что видели его.

– Да, я и вправду видела его позже, – поясниламисс Марпл. – Я имела в виду, что не заметила, как он входил в гостиницу.

– Вы видели его позже? Когда?

Мисс Марпл задумалась.

– Постойте. Было часа три ночи. Мне не спалось. Что-томеня разбудило. Какой-то звук. В Лондоне столько странных звуков. Я взглянулана свои часики: было десять минут четвертого. Почему-то, не знаю точно почему,мне стало не по себе. Может быть, из-за шагов за дверью. Видите ли, когдаживешь в сельской местности, слышать посреди ночи шаги за дверью как-тонеприятно. Поэтому я приоткрыла дверь и выглянула. И как раз в это времяканоник Пеннифезер выходил из своего номера – это рядом с моим. Он сталспускаться по лестнице. Он был в пальто.

– Каноник вышел из номера и стал спускаться вниз впальто в четвертом часу ночи?

– Да, – сказала мисс Марпл и добавила: – Мне этопоказалось очень странным.

Папаша воззрился на нее:

– Мисс Марпл, почему вы никому об этом не сказали?

– Но меня никто не спрашивал, – ответила онапросто.

Папаша набрал в грудь воздуха.

– Да, – сказал он. – Да, разумеется, никтовас об этом не спросил. Как все просто.

Он снова погрузился в молчание.

– Вы полагаете, с ним что-то случилось?

– Да уж больше недели прошло, – пожал плечамиПапаша. – С ним не произошел удар, и он не упал на улице. Его нет вбольницах среди жертв дорожных происшествий. Так где же он? О его исчезновениисообщила пресса, но никаких сведений ни от кого не поступило.

– Может, на сообщение не обратили внимания. Я,например, его не читала.

– Похоже на то… в самом деле похоже на то… –Папаша следовал собственному течению мысли. – Похоже, что он намеренноисчез. Уйти вот так посреди ночи… Вы вполне в этом уверены? Вам не приснилось?

– Я совершенно уверена, – твердо ответила мисс Марпл.

Папаша встал.

– Пойду-ка я поговорю с этой горничной, – сказалон.

Папаша нашел Розу Шелдон на дежурстве и с удовольствиемотметил ее приятную наружность.

– Простите, что приходится вас беспокоить, –сказал он. – Я знаю, что вы уже встречались с нашим сержантом. Но речьидет об исчезнувшем джентльмене, канонике Пеннифезере.

– О да, сэр. Очень приятный джентльмен. Он часто у насостанавливается.

– Рассеянный, – добавил Папаша.

Роза Шелдон позволила себе едва заметную усмешку, скрытую замаской почтения.

– Так, сейчас посмотрим, – сказал Папаша, делаявид, что читает записи. – Последний раз вы видели каноника Пеннифезера…

– В четверг утром, сэр. В четверг, девятнадцатого. Онсказал мне, что в эту ночь не вернется и даже, возможно, в следующую. Онсобирался вроде бы в Женеву. Или, во всяком случае, куда-то в Швейцарию. Он далмне две рубашки в стирку, и я ему сказала, что они будут готовы к утруследующего дня.

– И после этого вы его не видели?

– Нет, сэр. Я во второй половине дня не работаю. Яснова прихожу в шесть часов. Но к этому времени он, должно быть, уже уехал илибыл где-то внизу. Не в номере. Он оставил два чемодана.

– Это так, – сказал Папаша; содержимое чемодановбыло просмотрено, но это ничего не дало. Он продолжал: – Вы к нему зашли наследующее утро?

– Зашла? Да нет же – он ведь уехал.

– А что вы обычно делали? Приносили ему утренний чай?Завтрак?

– Утренний чай, сэр. Завтракал он всегда внизу.

– Значит, весь следующий день вы к нему в номер незаходили?

– Нет, заходила, сэр. – Роза казалась уязвленной. –Я, как обычно, зашла к нему. Принесла ему рубашки, во-первых, и, конечно же,вытерла пыль. Мы каждый день прибираем в номерах.

– Постель была смята?

Она устремила на него пристальный взгляд и отрицательнопокачала головой:

– Постель, сэр? О нет.

– А как насчет ванной?