Вновь прибывших было двое, один страшней другого. Первый – явно выше двух метров, грузный, тяжелый и серый, будто высеченный из камня титан. Второй – суховатый, с кожей, слегка отдающей желтизной, и короткими черными волосами, вьется вокруг первого, точно докучающий слону комар. Оба – в запекшейся крови, абсолютно голые и напоминающие людей только количеством рук, ног и голов.

– Это еще что за чертовщина? – пробормотал Смычок растерянно.

Шустрый двигался куда быстрей обычного человека: Костя едва поспевал за ним взглядом. Великан же, напротив, был донельзя медлителен, но это нисколько не успокаивало, а, напротив, пугало еще больше – казалось, против этакой громадины вообще не существует эффективного оружия.

А в том, что оружие необходимо, Костя не сомневался ни секунды. Эти монстры шли их убивать. Он понял это в ту же секунду, как их увидел.

Смычок попятился назад, на ходу вынимая из кобуры пистолет. Будет ли от него прок в этой схватке? Вряд ли, только патроны зря переводить… но не стоять же столбом, ожидая верной смерти?!

– Гайки! – внезапно донеслось откуда-то сбоку.

Слева к ним со всех ног спешил потрепанный грязный мужичок, по виду – обычный бомж, неизвестно как оказавшийся так глубоко в Зоне. Сгорбленный и приземистый, он был одет в лохмотья и старую потешную шляпу, как у Крокодила Гены из советского мультика. Кучерявая борода его неопрятно топорщилась, а лицо было до того измазано грязью, что ни носа не разобрать, ни щек, ни губ – только два черных глаза в обрамлении лохматых щеток ресниц.

– Гайки! Гайки! – радостно повторял он снова и снова.

Смычок вертел головой, глядя то на бомжа, то на приближающихся к ним монстров. Мозг отказывался понимать, что происходит. О каких гайках все время талдычит бомж? Откуда взялись эти чудовища, Грузный и Шустрый? Может, все трое – лишь часть сводящей с ума аномалии под красноречивым названием «кино» или иной подобной?

– Гайки-гайки, – мурлыкал бомж.

Он был уже в считаных шагах от спутников.

В этот момент Егор, не выдержав, со всех ног рванул прочь. Чертова крыса, стиснул зубы Костя. Сейчас точно угодит куда-нибудь…

Шустрый отделился от Грузного и на четырех лапах, точно волк, споро устремился к Смычку. Бомж споткнулся о могильную плиту, упал на землю, тут же вскочил и, не отряхиваясь, продолжил бежать навстречу сталкеру.

А не тот ли это Коллекционер из «радиантских» баек, внезапно подумал Костя. Выглядит, по крайне мере, точь-в-точь как рассказывают – помешавшийся бродяга, которого хлебом не корми, дай гайки пособирать. Говорили еще, что его касание хуже «паутинки», мол, если дотронется – путевка на тот свет гарантирована.

А тут еще вторая, непонятная, да не в меру шустрая тварь несется на всех парах…

Надо было действовать, и действовать быстро.

– Гаек тебе? – воскликнул Костя, выскребая из карманов остатки запасов. – На свои гайки!

И со всего размаха швырнул обе жмени прямо в морду летящему на него монстру.

Того случившееся если и затормозило, то лишь на секунду-другую, а вот Коллекционер, мигом забыв о Смычке, бросился к чудовищу.

– Гайки! – возопил бомж в экстазе.

Что произошло дальше, Костя уже не видел. Он стремглав мчался за улепетывающим Егором и надеялся лишь, что когти Шустрого не вонзятся ему в спину.

Сзади доносилось злобное рычание, бродяга все повторял, как заведенный, одно и то же заветное слово, «призраки» баловались с фонарями и редкими машинами, стоявшими неподалеку от достопамятного «пазика», а Смычок шустро перебирал ногами и благодарил Бога за то, что все еще жив.

Лишь перепрыгнув через последнюю оградку, сталкер позволил себе оглянуться.

Будь рядом Генка, наверняка бы заснял происходящее на телефон и выложил видео в Сеть, где оно совершенно точно стало бы хитом.

Шустрый выплясывал вокруг Коллекционера, явно не понимая, чего тот от него хочет, а бомж, бормоча под нос, тянул чумазые руки к разинутой пасти монстра. Грузный, как мог, спешил на помощь собрату, однако передвигался он не шустрей улитки и потому до сих пор находился еще довольно далеко.

– Смычок! – заговорщицким шепотом позвал сталкера Егор.

Костя нехотя отвернулся от кладбища и осуждающе посмотрел на сотрудника Института.

– Я ведь велел тебе не отходить без спроса даже по малой нужде, – хмуро сказал он.

– Мне показалось, эта нужда слишком большая, чтобы ждать разрешения, – парировал Егор.

– Ладно, – сказал сталкер, расправляя перекрутившиеся лямки вещмешка. – Погнали, пока они там друг другом заняты и о нас забыли.

И они вновь устремились в путь, без гаек, растрепанные и напуганные, мечтая лишь об одном – оказаться как можно дальше от кладбища с его «призраками» и монстрами.

* * *

Не случись в семьдесят втором Посещения, поселок Боровой наверняка бы уже превратился в элитный дачный оазис, где новосибирская «знать» коротала последние теплые денечки сентября, поедая шашлыки и запивая их коньяком. Однако инопланетный пикник, грянувший в то шальное время, лишил здешние места перспективного будущего.

В иные дома, казалось, можно было въезжать хоть сейчас – отменно сохранившиеся, они буквально радовали глаз. Но в девяти случаях из десяти внешность была обманчива: стоило человеку войти внутрь, и он пропадал. Куда? Вопрос хороший, но не по адресу. Это вы у Зоны спросите…

Логвинов подобные здания обходил по широкой дуге и в Маяке, и в других поселках, словно боялся, что, если подойдет слишком близко, его против собственной воли утянет внутрь. С одной стороны – смешно; умом понимаешь, что такого произойти ну никак не может. А с другой – это ведь Бердск после Посещения, мало ли что?

В Боровом же Игорю и вовсе прежде бывать не приходилось, а потому он был еще осторожней, чем обычно: от каждого шороха встрепенется, осмотрится, дальше пойдет уже на полусогнутых, чтобы в любой момент рвануть с места или прыгнуть в сторону, если ситуация вынудит.

А ведь, кроме аномалий, здесь должны были находиться и люди – те негодяи, которые похитили Сергея, ну и, конечно же, сам брат. Игорь до сих пор не мог понять, зачем кому-либо понадобилось тащить Логвинова-младшего в это Богом забытое местом, но, если верить достопамятной эсэмэске, прибыл он по адресу.

Очередная гайка скачет по слегка потрескавшемуся асфальту и закатывается под колесо старого зеленого «запорожца». К багажнику на крыше примотаны веревками чемоданы, сумки и коробки; венчает композицию складной деревянный стул, типа рыбацкого, но чуть более нарядный. Стоит «запорожец» неподалеку от покосившегося одноэтажного домишки, в котором, судя по неказистому внешнему виду, раньше жил какой-то пенсионер. Возможно, останки хозяина до сих пор гниют внутри; собраться успел, бедолага, но уехать отчего-то не получилось. Игорь и представить не мог, каково это – покидать обжитое место, тем более – целый дом. Муки выбора – «взять только самое необходимое», времени в обрез, не знаешь, сколько точно, но явно очень и очень мало. В итоге мечешься, кое-как отбираешь «нужнейшее из нужного», размещаешь это на крыше своего любимого автомобиля, садишься за руль… и понимаешь, что забыл в доме… ну, например, ключ зажигания. Или крупную сумму – которая, возможно, тебе и не понадобится в дальнейшем, хрен ведь знает, локальный это апокалипсис или целому миру каюк, но все равно бежишь в дом… да там и остаешься. Навсегда. Стиснув в кулаке ключи или прижав к груди пакет с красными «червонцами».