Мне даже не пришлось раздумывать: я знал только одно место, где можно было спрятать семейку Мэйс. О котором не знает ни отец, ни дружки Ромины. Даже если Д’ерри узнает, что помог я, все равно не сможет их найти.

Мелкие не задавали лишних вопросов, одна (та, что интересовалась К’ярдами) вовсе дулась и бросала на меня злые взгляды. Быстро собрали необходимые вещи, которые поместились в три небольших и сильно потрепанных рюкзака, и погрузились в мой эйрлат. И затаились на заднем сидении, как рыбки-малыши среди рифов. Такие же тихие и такие же яркие. Сообразительные девчонки.

Мэйс тоже молчала, только бросала на меня короткие взгляды, когда думала, что я смотрю исключительно на дорогу. Не то смущенные, не то испытующие. Вряд ли она сомневалась, иначе бы не доверила самое дорогое. Но, видимо, от прежних привычек избавиться сложно.

Когда она начинает догадываться, куда мы едем, ее глаза расширяются.

— Ты уверен, что здесь они будут в безопасности?

— Только здесь и будут, — киваю я.

А Вирна обхватывает себя руками, словно пытается согреться, хотя в салоне эйрлата тепло. Мне тоже хочется ее обхватить, подхватить на руки, как сегодня. Только чтобы синеглазка была в сознании и смотрела при этом на меня.

Приходится мысленно дать себе оплеуху, чтобы вернуть мысли в нужное русло.

До домика Зорга приходится идти, и я несу рюкзаки малышни, которые оказываются такими же невесомыми, как по ощущениям все представители семэйства. Они вообще едят? Или питаются только соленым морским ветром, который продувает их хибару?! По сравнению с ней жилище Зорга кажется дворцом.

Сегодня хорошая погода, а сам парень сидит на веранде и шлифует одну из досок. Из-за бритого черепа и густой бороды сложно сказать сколько ему на самом деле лет. Да я никогда и не спрашивал. А еще я ни разу не видел его с тапетом, и даже контакта его не знаю.

— Ты хорошо его знаешь? — будто в ответ на мои мысли спрашивает Мэйс. Точнее, Вирна. Потому что сейчас рядом со мной три Мэйс.

— Достаточно, чтобы быть уверенным, что Зорг никому не проболтается.

Несмотря на общее настроение, малышня рассматривает бухту и дом на высоких деревянных сваях с истинно детским любопытством, а вот на Зорга косится с подозрением. Я оставляю семэйство возле камина в углу, и отвожу его в сторону, быстро объясняя в чем соль. Парень понятливый и совсем не любопытный, поэтому соглашается приютить девчонок за разумную сумму.

Издали вижу, что Вирна косится на нас и уже едва не протоптала дыру в полу.

— Идем, — возвращаюсь к яркой семейке, — покажу вам вашу комнату.

Она оказывается на чердаке, но здесь чисто и просторно: даже я могу выпрямиться в полный рост. Нет щелей в стенах и толстые стекла на окнах. Двухэтажная кровать и диван с вязаными пледами с кисточками, тканевая салфетка на круглом столике. В общем, не сравнить с домом семэйства. Но они явно чувствуют себя не в своей тарелке и косятся на меня и на Вирну.

Наверное, я их понимаю. Хотя я предпочел бы эту комнату родительскому особняку, одно дело выбирать, куда отправиться самому, совсем другое — вынужденно покидать место, которое стало домом.

Вирна просит сестер разложить вещи, а сама кивает мне на дверь. И стоит нам выйти, забрасывает меня вопросами:

— Кто он такой? Что это вообще за место? И как ты о нем узнал?

— Давай обо всем по порядку, — я вскидываю руки. — Но сначала тебе нужно переодеться.

— Переодеться? — У синеглазки становится такой оскорбленный вид, словно я предлагаю ей уединиться в подсобке. С трудом сдерживаю смех. — Что не так с моей одеждой?

— Все с ней так, только в платье в воде будет неудобно. И холодно.

Мы спускаемся вниз, в ту самую подсобку, где сложены доски и висят защитные костюмы, которые можно взять напрокат. Мэйс топчется на пороге, пока я подбираю размер. Как назло, они все мужские и слишком большие для такой хрупкой девушки.

— Но это же запрещено законом! — напоминает синеглазка. — Заходить в воду нельзя.

— Да, поэтому тебе лучше никому об этом не рассказывать.

— Зачем мне вообще это делать?

— По-другому с раг’аэной не встретиться.

Мэйс глубоко вздыхает.

— Ты уверен, что это безопасно? Нас никто не увидит?

— Не увидит. Там, где он обитает, не бывает ни людей, ни въерхов.

— Я не умею плавать, — признается синеглазка.

— Это необязательно. Эн не позволит тебе утонуть.

Она молчит, и я решаю ответить на ее вопросы.

— Зорг — отшельник, живущий на берегу океана. О нем и о его хижине мне рассказал старшекурсник на одной из вечеринок, потом мы лаже в академии ни разу не сталкивались.

— Если он отшельник, на что же он живет?

— На то, что продает въерхам острые ощущения.

Это нужно было сказать только для того, что увидеть, как вытягивается лицо Мэйс.

— Куда ты привез моих сестер?! — шипит она.

— Спокойно, синеглазка. Я привез тебя к океану, именно тут мы можем получить самые острые из самых острых ощущений, которые можно придумать. Потому что в воде мы теряем свою силу.

— Теряете силу?! В воде? — Мэйс изумленно моргает. — А в душе?!

— Нет, — смеюсь я. Въерхам вода нужна так же, как и людям. — Эта вода не считается.

— А какая считается?

— Живая вода. Стихия.

Будь иначе, я бы и к бассейну приблизиться не смог. Отец еще в моем детстве настоял на занятиях плаванием, по его мнению, это должно было еще больше развить мой потенциал и физическую форму. Так же считали и родители Хара, поэтому мы учились плавать вместе. Но даже мальчишкой мне в бассейне было тесно, поэтому предложение старшекурсника укротить океанскую волну я воспринял с азартом. И поделился им с другом, как раньше делился с ним всем…

— Об этом никто не знает, — из мыслей про Хара меня вытаскивает Вирна. — О том, что вы теряете силу рядом с водой. Зачем ты говоришь мне все это?

— Твои варианты?

Вопрос риторический, поэтому я протягиваю ей самый маленький костюм, который только смог найти:

— Вот, держи. Переоденься.

Вирна не торопиться забирать костюм и хмурится.

— Будешь смотреть?

— Предлагаешь мне остаться? — спрашиваю, шагнув к ней близко-близко. И даже в тусклом свете одинокой лампы замечаю, как часто-часто бьется жилка на ее шее, и как Мэйс резко, со свистом втягивает воздух.

— Нет! — она выхватывает одежду из моих рук и отталкивает меня в сторону.

— Очень жаль, синеглазка, — смеюсь я. — Я бы не отказался.

Вирна бросает на меня гневный взгляд и уходит наверх к сестрам. А я выхожу на веранду и смотрю на океан. Тут в гавани он не настолько бушующий, хотя накатывающие на берег волны на первый взгляд могут показаться устрашающими.