– Конечно.

– Какое?

– Револьвер тридцать восьмого калибра… – как можно увереннее произнесла она. Бабушка купила свой «смит-вессон» еще в старом квартале, где жила и умерла мама. Целую вечность назад.

– А патроны?

– Одна коробка. И еще сколько-то в… магазине. – Она запнулась, вспоминая правильный термин.

– А стрелять умеешь?

– Это что, экзамен?

Глядя, как помрачнел полицейский, Наима тут же пожалела о своей резкости. Похоже, он был настроен вполне дружелюбно.

– От пистолета мало толку, если не умеешь с ним обращаться. – Санчес вырвал из блокнота оранжевый стикер и наклеил на окно. Уродливое и добротное, как и все в доме мистера Ямамото.

«ПОДЛЕЖИТ ЛИКВИДАЦИИ» – гласила надпись на стикере.

– Сорок восемь часов, – сказал полицейский. – Если тут кто-то останется… выйдет скверно.

– «Джей» сожгут? – спросила Наима. Кварталы в округе разбили на секторы, и каждому присвоили букву. Футхилл-парк находился в секторе «Джей», по крайней мере, так говорилось во всех информационных сообщениях.

– Да. Двое суток на эвакуацию.

– А что, это правда помогает? Огонь задерживает эпидемию?

– Если вирус передается через предметы, почему нет? Я тут ни при чем. Мое дело – стикеры клеить.

Судя по пистолету на поясе и самозарядной винтовке на груди, полицейский кривил душой. Интересно, сколько человек он уже пристрелил?

– Я слушаю радио в машине, – заявила Наима. – Говорят, от огня никакого толку.

– И что прикажешь делать, сидеть и не рыпаться?

– Может, ты поучишь меня стрелять?

Он остановился и медленно повернул к ней голову; тело осталось неподвижным, словно противилось усилию. Кривая усмешка исказила пол-лица – с той стороны, которую Наима не видела.

– Я похож на частного тренера?

– Ты сам начал расспрашивать.

– Ты не заигралась в наследную принцессу? Правила не для тебя?

Зря он повелся на то, что до гор тут рукой подать, а частные дома сосредоточены на одной улице длиной в четверть мили. Зря поверил Бобу, что в районе ни души не осталось. В Футхилл-парке жили самые бедные семьи округа, а еще темнокожие и мексиканцы. Его прозвали «Трейлер-парк», хотя Наима не вполне понимала, за что.

– Тут живет моя бабушка, – сказала Наима. – Она еле наскребла денег на крошечный двухкомнатный домик, чтобы я пошла тут в школу. Еще до того, как цены взлетели до небес. Она наломала дров с моей мамой и мечтала хотя бы меня вывести в люди. Я всем ей обязана. У нее нет высшего образования, а я учусь в магистратуре. Когда бабуля заболела, я взяла перерыв на год и вернулась сюда. У нее банальный рак. Скучная старомодная болезнь, от которой по-прежнему умирают медленно. Поэтому я здесь.

Полицейский уставился на нее светло-карими глазами – цвета фасадов у него за спиной.

– Подожди-ка.

Он пошел к машине и скрылся из виду. Наима почувствовала смутную тревогу, как будто ей следовало убежать и запереть дверь на ключ. Она боялась не полицейского, хотя, быть может, и напрасно. Куда больше ее пугало будущее: ежедневный монотонный ужас.

Вернувшись, Санчес протянул Наиме увесистый полиэтиленовый пакет. Внутри лежали две упаковки замороженного куриного мяса.

– У тебя дома есть электричество? – удивилась она.

Он покачал головой, чуть нахмурившись.

– Не-а. Мы недавно ликвидировали пару домов на холме. У одного типа был генератор и морозилка. Там куча еды – твердой как камень.

Наима только сейчас осознала щедрость подарка: она не притрагивалась к мясу уже месяц, за исключением кусочка-другого в консервированном супе. Ей хотелось верить, что тип на холме поделился курицей добровольно или давно уехал. Правда, если он уехал, почему работал генератор?

– Спасибо. Меня зовут Наима. А тебя?

Он не отреагировал на вопрос – как до этого не отреагировал на ее внешний вид.

– Смотри не испорти курицу. Мне самому готовить некогда. Завтра зайду на ланч.

После утреннего мытья и кормления Наима не стала затевать стирку, а разожгла гриль на террасе. За ночь курица почти оттаяла, так что можно было приступать. Наима взяла подаренные мистером Ямамото специи и обваляла ножки с крыльями в шалфее, чесноке и красном перце по бабулиному рецепту. Потом битый час искала соль – и, наконец, нашла у Шанис на кухне: вдруг вспомнила, что мама Шанис хранила пачку соли именно в этом укромном уголке. Образ был таким ярким, что Наима почти наяву услышала смех подруги.

Она толком не умела готовить на гриле – мясо исчезло из продажи еще до закрытия супермаркетов, – и постоянно проверяла, не подгорает ли курица. На террасе пахло пикником. Новый дым – насыщенный ароматами еды – Наиме даже нравился.

Не утерпев, она попробовала крылышко – обжигающее и сыроватое у кости – и чуть не захлебнулась слюной. Божественный вкус! Преодолев желание наброситься на еду, Наима продолжила переворачивать кусочки, чтобы не подгорела кожа.

К полудню – традиционному времени для ланча – полицейский не пришел.

Стараясь не замечать голодного урчания в желудке, Наима повернула бабулю с левого бока на правый и, подхватив подмышками, приподняла на подушки. Бабуля застонала, но обошлось без крика. Наима прикрепила к зонду новую упаковку питательного коктейля и поцеловала бабулю в лоб.

– Я люблю тебя. – Но та уже уснула.

К часу дня Наима отчаялась ждать и съела три куска: бедро, ножку и крылышко. Оставалось еще много – хватит на всех, даже если придет компания голодных копов.

Он явился в четверть третьего, один, на той же грязной машине. Весь пропахший дымом, с пятнами копоти на лице, заметными при дневном свете. Явно не мылся.

– Все готово, – сообщила Наима.

– Через двадцать четыре часа сектор «джей» сожгут, – хрипло сказал он вместо приветствия. – Ты точно это понимаешь?

– Тебе бедро или ножку?

Они расположились за кедровым столом на террасе мистера Ямамото. Наима предложила полицейскому драгоценную банку пива, но тот, пожав плечами, отказался. Бумажные тарелки в кухне нашлись, а вот есть пришлось руками. Пожалуй, это была самая вкусная курица в ее жизни. Наима взяла еще ножку, набивая растянутый желудок до отказа. Оба внимательно разглядывали каждый кусочек и жадно облизывали пальцы, хотя современный этикет предписывает никогда не класть пальцы в рот. Наима надеялась, что в следующий раз не успеет так истосковаться по мясу.

– Как у вас там дела? – спросила она.

– Плохо, – угрюмо ответил он. – Все плохо.

Наима не стала расспрашивать – опасалась испортить удовольствие.

Полицейский встал и вытер пальцы о брюки. «Неужели приставать начнет?» – занервничала Наима. Но, похоже, он ее в упор не замечал.