Слышу тяжёлый вздох за своей спиной. И то, как шелестят полы медицинского халата, когда женщина выходит из-за своего рабочего стола и медленно пересекает кабинет.

Но ничего не вижу. Ничего, кроме тёмных, практически чёрных глаз Глеба Викторовича Воронцова, намертво впившихся в моё лицо.

Дверь за его спиной закрывается и мне кажется, что сердце в этот же самый момент обрывается и с грохотом падает куда-то на дно желудка.

— Так, значит, это ты! Ты ждёшь от меня ребёнка! — выплёвывает босс.

Шумно сглатываю и машинально отступаю назад от разозлённого мужчины. Один шаг... Другой...

Я даже не замечаю этого, до тех пор, пока не врезаюсь спиной в холодную стену.

Поднимаю взгляд на Воронцова, медленно движущегося мне навстречу. И чувствую себя дичью, которую загнал в ловушку дикий зверь.

Рука автоматически тянется к животу, прикрывая то место, где находится ребёнок. Наш с ним общий ребёнок. И взгляд мужчины скатывается туда же, вспыхивая ещё сильнее.

Он не должен был узнать... Боже, это всё похоже на какой-то кошмарный сон...

Пальцами сжимаю ткань на блузке так сильно, что они немеют.

— Я же просил связаться со мной! Это и мой ребёнок тоже! — вздрагиваю, когда мужчина вдруг резко бьёт кулаком по стене, в которую я упираюсь.

— Нет, он только мой, — шепчу чуть слышно. — Я собиралась воспитывать его одна. Это... это моё право...

Вторая рука упирается в стену напротив моей головы, вслед за первой. И я оказываюсь в капкане. Мужчина нависает сверху. Давит, напирает.

Он так близко, что его тяжёлое дыхание касается моих губ, которые тотчас начинают гореть и пульсировать.

— Теперь не получится, Инна.

Глава 32

Глава 32

Глеб

Придвигаюсь к девушке в упор. Смотрю в глаза Инны, испуганно мечущиеся по моему лицу, и меня, мать твою, просто разрывает от бешенства.

Внутри всё клокочет и кажется, что грудак сейчас просто нахрен разлетится на куски.

Так вот, значит, что у неё со здоровьем! Вот откуда все эти обмороки и тошнота!

В памяти тут же всплывает наша поездка в загородный комплекс. И то, как Александрова грохнулась в обморок в своей комнате. Я ведь тогда как раз с врачом по телефону разговаривал. Наверняка она слышала.

Чёрт, да она прекрасно знала о том, что я ищу своего ребёнка. Знала и продолжала молчать!

Поэтому и скорую вызывать не хотела! Испугалась, что они могут сказать что-то лишнее.

Наконец-то, мать твою, всё у меня в голове встало на свои места!

— Глеб Викторович..., — девушка нервно сглатывает, и я машинально опускаю взгляд на её горло. Бешено пульсирующая венка говорит о том, как лихорадочно барабанит сейчас её сердце. — Я... вы не имеете права... Это мой ребёнок...

— Не имею права?! — перебиваю её бессвязный лепет. — Твой ребёнок?! Тебе его, млять, от святого духа ветром надуло что ли?! — в приступе ярости снова вколачиваю кулак в стену, и Александрова тут же вжимает голову в плечи. — Или тебе напомнить чью сперму в тебя влили, чтобы ты этого ребёнка смогла зачать?!

На бледном лице девушки проступают слегка заметные розовые пятна. Она вжимается в стену, пытаясь максимально от меня отгородиться.

Ничего не выйдет, мать твою. Я эту женщину от себя ни на шаг больше не отпущу!

— Мне не нужно ничего напоминать, — Инна поджимает губы и её голос внезапно становится жёстче. Неожиданно, надо признать. Потому что за те полгода, что она работает в нашей фирме, я привык к тому, что при виде меня Александрова постоянно трясётся и блеет. Млять, причём только рядом со мной! Уж не знаю по какой причине. — Я в курсе о том чей... биоматериал был использован. Но я вам не суррогатная мать, Глеб Викторович! Я проходила процедуру инсеминации! И по закону имею полное право...

— Лучше тебе не заговаривать со мной о законах, девочка, — предупреждающе цежу, прервав её на полуслове. Нависаю сверху, практически касаясь её лба своим, и врезаюсь в девушку жёстким взглядом. — Поверь, у меня достаточно денег и связей, чтобы растоптать тебя в суде.

Процедуру инсеминации она проходила! Я вообще не понимаю, нахрена двадцатипятилетняя девушка решила прибегнуть к этой процедуре?

Раз это не ЭКО, значит проблем с зачатием у Инны нет. У мужика её сперматозоиды вялые?! Или просто хотела таким образом его рядом с собой удержать?! Типо залетит через пробирку, а мужику своему скажет, что от него.

Млять! От мысли о том, что у моего ребёнка мог бы быть другой отец меня перекашивает.

В этот же момент девушка внезапно дёргается в сторону, пытаясь меня обойти, но я тут же сжимаю руку у неё под рёбрами, возвращая обратно.

— Мы не договорили, Инна!

Опускаю глаза на её живот, который она тут же закрывает руками. Как будто пытается таким образом отгородиться. Закрыть от меня ребёнка. Моего, мать твою, ребёнка.

Желание оторвать её ладонь от живота такое сильное, что у меня, млять, мышцы жжёт. Я из последних сил заставляю себя этого не делать.

— Вы...

Её грудная клетка ходит ходуном, потому что Инна начинает дышать чаще. И без того бледное лицо становится практически белым, и девушка начинает медленно оседать вниз по стенке.

— Да чёрт! — подхватываю её за локоть прежде, чем она грохнется.

— Глеб Викторович! — дверь за моей спиной с шумом распахивается и в кабинет влетает Тамара Васильевна. — Это уже слишком! Посмотрите до чего вы довели пациентку!

Быстрым шагом репродуктолог пересекает помещение и, буквально вырвав Инну из моих рук, усаживает её на кушетку.

— Инна Михайловна, как вы себя чувствуете? Всё нормально? Голова не кружится?

Женщина подходит к столу, наливает в стакан воды из графина и вкладывает его в руку моей секретарши.

— Вот, попейте. Я сейчас окно открою.

— Всё в порядке спасибо...

— Нет, попейте. Хотя бы несколько глотков.

Гинеколог пододвигает стакан к губам Инны, когда та пытается его вернуть. Когда девушка отпивает несколько глотков, достаёт из тумбочки аппарат для измерения давления и надевает