Мисс Силвер уронила вязанье в подол и сложила на нем руки.

— Давайте проясним ситуацию, капитан Каннингхэм, — проговорила она своим тихим голосом. — Если вы меня нанимаете, то нанимаете затем, чтобы я нашла для вас факты. И, если я эти факты найду, обратно их спрятать уже не удастся. Они могут соответствовать вашим ожиданиям, а могут и нет. Людям не всегда нравится узнавать правду. — Мисс Силвер с мягкой укоризной кивнула. — Вы даже не представляете, как часто это случается. Правда нужна очень немногим. Остальные хотят, чтобы подтвердились их ожидания, а это разные вещи. Совершенно разные. Я не могу обещать, что все мною найденное укрепит вас в вашем теперешнем мнении. — Она нерешительно кашлянула и снова вернулась к своему вязанью. — Лично у меня о деле Эвертона давно уже сложилось свое.

Эти слова произвели на Генри необыкновенное впечатление, хотя он и представления не имел почему.

~ И что вы об этом думаете?

— Я бы предпочла пока промолчать. — Она отложила вязанье и снова взяла ручку. — Значит, вы хотите, чтобы я собрала для вас любую доступную информацию о чете Мерсеров. Вы можете продиктовать мне их полные имена?

— Да, я только что читал материалы дела. Альфред и Луиза Кьеза Мерсеры.

— Ее девичьей фамилии, вы, я полагаю, не знаете?

Генри покачал головой:

— Боюсь, что нет. Собственно, я не знаю о них ничего, кроме того, о чем они сами упомянули в своих показаниях. Я не знаю даже, где они живут и чем сейчас занимаются, а хотел бы.

Мисс Силвер записала что-то в своей ярко-голубой тетради и снова посмотрела на Генри.

— Моя помощь будет гораздо эффективнее, капитан Каннингхэм, если вы мне доверитесь. В этом отношении почти все клиенты одинаковы: каждый старается о чем-то умолчать, и как раз то, о чем он умалчивает, помогло бы мне больше всего. В конце концов это все равно выходит наружу, но, если сразу начинать с откровенности, это экономит уйму времени. — Она кашлянула. — Например, мне очень бы пригодилось знать, где и когда ваша подруга встретила Мерсеров и что при этом произошло, поскольку совершенно очевидно, что именно эта встреча навела ее на мысль, что дело может быть пересмотрено. Вы так не считаете и нанимаете меня, надеясь, что я найду факты, с помощью которых вы сможете отстоять свою точку зрения.

Генри покраснел. Он не упоминал Хилари! Меньше всего на свете он хотел ее упоминать и готов был поклясться, что, кроме существования человека, которого ему хотелось бы убедить, не дал мисс Силвер ни единого повода хотя бы заподозрить ее существование. И, однако, этот дьявол в обличий старой девы не только вычислил Хилари, но и догадался о ее встрече с миссис Мерсер! Генри почувствовал, что начинает ее бояться. Он поднял глаза и обнаружил, что мисс Силвер ему улыбается. Улыбка у мисс Силвер была удивительной. Так мог улыбаться лишь друг, и, не успев опомниться, Генри уже рассказывал ей, как Хилари села не на тот поезд и оказалась в одном купе с миссис Мерсер.

Мисс Силвер слушала. Ее спицы сверкали. Она сказала «Замечательно!» в одном месте рассказа и «Бедняжка» — в другом. Последнее высказывание относилось к Марион Грей. Сбивчивые истеричные выкрики миссис Мерсер, совершенно без выражения переданные Генри, вызвали покашливание и реплику «Бог ты мой!».

— И они вышли в Ледлингтоне, капитан Каннингхэм?

— Так утверждает Хилари, но я сильно сомневаюсь, что она знает это наверняка. Просто она сама там вышла, потому что ей нужно было возвращаться в город.

— И с тех пор она никого из них больше не видела?

— Вообще-то видела.

Не переставая себе удивляться, Генри в подробностях рассказал, как Альфред Мерсер отловил Хилари в окрестностях Пугни с единственной, очевидно, целью сообщить ей о сумасшествии своей жены. После чего, не останавливаясь, перешел к визиту Берти Эвертона в свою антикварную лавку с подозрительно сходной миссией.

Время от времени мисс Силвер поднимала на него глаза, но тут же опускала их снова. Она вязана так быстро, что носок крутился точно живой.

— Понимаете, мисс Силвер, если здесь действительно что-то не так, я не хочу, чтобы мисс Кэрью в этом участвовала.

— Разумеется.

— В то же время я сильно сомневаюсь, что могут быть хоть какие-то сомнения в личности убийцы. Ясно, что это был Грей. И я только хочу…

Мисс Силвер вытащила из вязанья спицу и воткнула ее в клубок.

— Вы только хотите, чтобы так оно и оказалось. Я уже говорила вам, что берусь обеспечить вас только фактами. Я не могу гарантировать, что они вам понравятся. Вы уверены, что все еще хотите воспользоваться моими услугами?

У Генри возникло престранное ощущение: как будто кто-то настежь распахнул в его голове ставни, наполнив душное темное помещение свежим воздухом и ослепительно ярким светом. Потом ставни захлопнулись, и все опять погрузилось во тьму.

— Да, конечно, — сказал он и сам поразился, до чего уверенно прозвучал его голос.

В два часа Хилари села на поезд до Ледлингтона. На этот раз она оказалась в одном купе с влюбленной парой, очень симпатичной девушкой и женщиной с девятью свертками. Точнее, их должно было быть девять, в наличии же присутствовало лишь восемь. И, поскольку поезд уже тронулся, единственной надеждой исправить создавшуюся ситуацию были бестолковые и безнадежные поиски на сиденьях и под ними, сопровождавшиеся бесконечными извинениями. Хилари принимала в них участие, симпатичная девушка читала дешевый роман, а влюбленные держались за руки.

Хозяйка утерянного свертка, полная озабоченная женщина, сопровождала поиски потоками удивительно бессвязной речи:

— Не знаю, где я могла его оставить, я ведь совершенно уверена, если, конечно, это действительно Перри. Потому что тогда это носки Джонни, две отличные пары. Вот же напасть, прямо как сквозь землю провалились. А что теперь скажет мистер Браун, даже представить страшно. Никогда еще не видела ребенка, у которого пятки рвались бы так быстро, как у Джонни, хотя не сказать, чтобы Элла была особенно бережлива. Простите, мисс, вы случайно не сидите на моем свертке, нет? Он довольно мягкий и маленький, вы могли и не заметить. Вас ведь я еще об этом не спрашивала, нет? Ох, мне так неудобно, но, если не трудно, не могли бы вы посмотреть еще раз — или давайте-ка я лучше снова их сосчитаю. Нет, никак не выходит больше восьми, как ни старайся. А ведь это может быть и шарф Мейбл, и, если это он, она и слушать ничего не захочет, и даже не представляю, что тогда скажет мистер Браун. Далее Хилари в подробностях узнала о мистере Брауне, который был мужем полной женщины, о почти уже взрослых Джонни и Мейбл, которые были ее детьми, и о младшенькой Элле, которая была поздним ребенком. Узнала, чем занимался в войну мистер Браун, что у Джонни было целых три рецидива скарлатины, и как они намучились с Мейбл, когда пришлось ставить ей на передние зубы скобку. «Торчали вперед прямо как у кролика, ей-богу, а теперь даже и не скажешь, и никакой благодарности. Сплошное нытье и хныканье. „Не хочу носить эту гадость!“ Представляете? Вы не поверите, сколько я с ней натерпелась, и даже спасибо от нее не услышала — впрочем, девочки все такие. Да что там? Когда у Эллы был коклюш…» Хилари выслушала все и про коклюш Эллы, и про свинку Джонни, и даже историю о том, как у мистера Брауна вдруг напрочь исчез аппетит и он питался одними только яйцами всмятку до тех самых пор, пока ему не попалось тухлое, и даже что он сказал, когда его выплюнул. Все эти воспоминания превратили поездку в пустую трату времени в том, что касалось разработки плана кампании. Вместо того чтобы просидеть всю дорогу до Ледлингтона с закрытыми глазами и думать, думать, думать, как Хилари собиралась, ей пришлось с головой уйти в героическую эпопею противостояния миссис Браун всевозможным детским болезням, в подходящие моменты вставляя «Какой ужас!» и «Боже мой!». В результате она вышла на платформу Ледлингтона, не имея ни малейшего представления, что делать дальше. Осмотревшись, она окончательно пала духом. Ледлингтон был огромен! Настолько, что очень обиделся бы, прими его какой-нибудь приезжий за что-нибудь, кроме самого настоящего города. А разве можно найти человека в самом настоящем городе, даже не зная адреса? Обращаться на почту бесполезно: они не раздают адреса — они отправляют письма. А отправлять миссис Мерсер письмо не было ни малейшего смысла, поскольку первым его, уж конечно, прочел бы ее муж. Нет, Хилари нужно было другое — то, что у нее уже было однажды и чем она не воспользовалась: десять минут наедине с женщиной, показания которой отправили Джеффри на пожизненную каторгу. Безвольная жена — палка о двух концах, и Мерсер должен был это знать. Сломавшаяся пружина не держит больше замка, и любая решительная рука может распахнуть дверь настежь. Хилари была абсолютно уверена, что сумеет разговорить миссис Мерсер, вот только она не имела ни малейшего представления, как ее найти.