они не соображали от обиды и просто воспользовались каким-то течением, чтобы побыстрее выбраться на просторы. Оно утащило их довольно далеко, и даже сильным молодым телам на обратный путь понадобится не меньше пары дней. Их познания в географии оказались минимальными. Никаких новых родных вод они не нашли, а теперь еще при них оказалась эта самка Лонги.

– Она же должна была откуда-то прийти, – рыба слышала по их тону, что мысль показалась интересной, – надо организовать экспедицию, чтобы выяснить, откуда она взялась. – Вот так изгнанники возомнили себя исследователями.

– А сейчас скорее домой. Быстро-быстро. – Предложение исходило от прилипалы, но он удачно имитировал щелчки афалин, так что никто не понял, кто это сказал.

Идею активно поддержали, и каждый готов был приписать себе ее авторство. Конечно, надо спешить домой, быстро-быстро. А то подарок еще загнется по пути, так что скорость сейчас очень важна. Дом афалин найти легко: он там, где садилось солнце. Теперь, когда они сосредоточились на возвращении, им стало казаться, что они примерно знают свое местонахождение.

Прилипало всеми силами пытался сохранить жизнь Эа, поэтому не сразу заметил, как четверка недоуменно оглядывалась вокруг. Вода неожиданно приобрела какой-то радужный оттенок. Вокруг появились призрачные остатки не то чьей-то линьки, не то какой-то другой взвеси. Прилипало не мог сообразить, что это – может, остатки разрушенного коралла, может, какой-то рак решил сбросить старый панцирь, но четверка афалин встревоженно озиралась. Прилипалу взвесь не заинтересовала, поскольку никакой гастрономической ценности не представляла. Он посмотрел и наверняка забыл бы, но что-то и его заставило насторожиться. Ремора вспомнила обрывки разговоров мант. Они почему-то опасались этого явления и старались обойти стороной места, откуда несло эту гадость. Что же такое они говорили? Какое-то имя или название места…

– Море Тамаса! – щелкнул прилипало, имитируя грубый говор афалина. Четверо похитителей в изумлении выпучили глаза. Измученная Эа при этих словах угрожающе выгнула свое маленькое тело и направила плавники вниз. Она хлопнула челюстями и взглянула на них с холодным гневом, как мурена.

В ответ четверо разразились свистящим смехом. Вот же она, их удача, залог того, что не все, сказанное на совете стаи, следовало воспринимать всерьез. Какая разница, что эту дрянь принесло из Моря Тамаса, места, куда никто не должен ходить. Может, для Лонги это смертельно опасно, но вот же их молодая самка, вполне себе живая. Кто его знает: может, в этом Море Тамаса фугу кишмя кишат, оттуда и несет эту фигню. Афалины ничего не боятся, а уж тем более какой-то ерунды! Они снова затолкали Эа в середину и щипали ее, заставляя двигаться. Всем четверым нравилось, когда она бросалась на них – раз хочет подраться, значит, с ней все в порядке. Всем хотелось шлепнуть ее хвостом, но Первый считал, что это только его право, и шлепал Эа, пока ему не надоело.

– Что ваш народ знает о Море Тамаса? – тихо-тихо спросил прилипало у Эа, когда та оправилась от последнего удара. Они плыли внутри ромба из афалин. – Лонги серьезно к этому относятся? – Эа не хотела отвечать, но понимала, что переводчик ей еще понадобится, не стоит портить с ним отношений. Море Тамаса… да, она слышала о нем. Это единственная часть Исхода, где не нужно ни брызг, ни вращений. К этой части не готовились. Важно было просто пройти этот этап и вернуться в ритуальный танец. На мгновение Эа забыла о похитителях и боли и вспомнила кое-что еще. Именно в этой части ритуала Лонги иногда теряли рассудок от страха.

19

Море Тамаса

[16]

Четверка выстроилась в форме ловушки, и хотя Эа была очень быстрой, они были крупнее и быстрее. После каждой неудачной попытки побега им нравилось кусать и бить ее, возвращая на место, только потом они спохватывались, напоминая друг другу, что не стоит портить столь ценный подарок. Первый повернул свою огромную голову к ней, чтобы прояснить ситуацию. Он сказал остальным, что достаточно поколотил ее, чтобы выбить дурь из головы, но больше бить не стоит, чтобы она могла плыть сама.

Четверо вообще общались постоянно и громко, грубо жужжали и щелкали. Эа понимала тембр их криков, и хотя диалект афалин звучал неприятно, она достаточно улавливала смысл, чтобы понять – они не боятся этой новой воды. Прилипало помалкивал, а может, это Эа потеряла чувствительность и в какой-то момент поняла, что не ощущает ничего, кроме жжения вокруг глаз. Вода становилась то яркой, то темной, сквозь нее неотчетливо проступали очертания тел афалин. Они перестали шуметь и плыли по поверхности, но вот странно – слабые волны не издавали ни звука.

Движения афалин замедлились. Эа попыталась сосредоточиться на случай возможного бегства, но что-то в воде выпивало из тела всю силу. Нарастало тупое чувство страха. Она больше не хотела вырваться. Волна равнодушия притупила все чувства. Сама вода стала чуждой и враждебной, не похожей ни на течение, ни на прилив, ни на предвестие смены погоды. Эа встряхнулась, просто чтобы проверить, на месте ли ремора. Уловила слабое ответное жужжание, словно нашлепка на коже пыталась говорить с ней, но звуки казались медленными и неважными.

Они все еще двигались вперед. Четверка самцов шла медленнее, но пока все-таки шла под самой поверхностью. Солнце виделось сквозь воду тускло-серым светящимся шаром. Его свет не мог проникнуть в глубину, ставшую густой и зудящей. Мимо проплыли уродливые остатки… наверное, чьей-то линьки; Эа меланхолично увернулась от какого-то противного клочка. Вскоре не осталось ничего, кроме усталости и грубых ударов воздуха, когда они поднимались на поверхность. И тут ее внутреннее ухо поймало новый резкий сигнал: детеныш дельфина плакал о своей потерянной матери. Инстинктивно забыв обо всем, Эа ответила. Она нырнула и включила сонар, чтобы определить местонахождение теленка, звук как будто находился недалеко, но странно – никакой звуковой картины не возникло. Вокруг не было никого, даже захудалой рыбешки. Пустота воды пугала. Только ошметки чьей-то линьки…

Крик раздался снова, на этот раз ближе. Кричала маленькая самка. Она так жалобно звала мать, что Эа тут же свистнула в ответ на языке лонги, один раз, чтобы успокоить малышку, известить, что помощь близка, а затем на афалинском позвала пропавшую мать. В ответ услышала далекий крик, которого не поняла. Несмотря на головную боль от побоев, Эа снова запустила гидролокатор, чтобы попытаться найти пропавшую родительницу. Подняв голову, она увидела четырех самцов-афалин на поверхности. Они совершенно не выглядели встревоженными.

– Да что такое с вами? – прожужжала Эа. – Ведь