— Ну да. Только не грузовая, вроде, а… Почему бы и нет?

— Да нет, нет, это произвести на коленках нельзя. И это очень опасно. Вообще и для биологических существ в особенности. Мы работаем в специальных костюмах, в специально оборудованных… гха-гхымм… — Она прервала себя, многозначительно помолчала, не проговорилась ли, продолжила. — Даже молоко получаем… Кстати, сейчас уже почти регулярно. Раньше сами покупали, а последнее время выдают… Да! Короче, нужны реагенты, лаборатория, штат… Деньги, наконец… Нет-нет, это невозможно.

— А кто этим… эээ… элементом занимался… занимается?

— Несколько человек. У нас, замечу, штаты маленькие, потому что зарплата, сами понимаете… Финансируемся по остаточному принципу. Хотя, подвижки в нашу сторону кое-какие уже, кажется, есть… Вас кто-то конкретно интересует?

— Да, тот человек или группа, которая этот эффект свечения нашла.

— Выделила.

— Да, выделила…

— Надо подумать. Я очень хорошо всех знаю. Кстати, я в том числе. И они все здесь. Умные, талантливые люди, лауреаты… Все фанаты, преданные институту, идее. Честные люди, наконец, я за всех могу поручиться. Нет-нет, они не могли ни вынести, ни, чур-чур, продать. Извините, я что-то разволновалась. — Выдохнула она, бледнея лицом и держась за сердце.

Порогов всполошился, кинулся было открывать окно, но оно было забрано в решётку, вернулся обратно.

— Вера Михайловна, Вера Михайловна, может прервёмся, на обед сходим к… Тоне… эээ… Антонине… Вам отдохнуть нужно, Вера Михайловна… Воды?

— Спасибо, воды не надо. Я сама. Знаете, привыкла уже сама себя лечить. Все лекарства здесь, под рукой, вот они, — сказала она, запивая водой сразу несколько таблеток. — Сейчас пройдёт…

— Так как насчёт перерыва? — настаивал Порогов. — Вам отдохнуть надо. Прервёмся?

— Да, пожалуй, и Тоня, наверное, уже ждёт. Прогуляемся.

— Ну вот и хорошо.

Стоя на МКАДЕ, на автозаправке, Мухин по сотовому телефону разговаривал с Цветковым. Пришлось. Машину нужно было заправить топливом, но на колонке была очередь. Вернее, не очередь, а встал он не туда, а развернуться уже не мог. Воспользовался свободным временем, набрал номер телефона Цветкова. Лил дождь, барабанил по крыше, дворники с шумом смахивали воду с лобового стекла. Машина отечественная, вазовская четвёрка. Едет шумит, стоит шумит, но, всё же едет…

— Василь Васильич, ну что там у тебя? Что-нибудь вырисовывается? — Когда Цветков ответил, спросил он.

— А ты где сейчас?

— На МКАДЕ, на заправке.

— Понял. А что так шумит?

— Дождь.

— Да?! А я думал, ты на стройке. Нет, а у нас здесь дождя нет. Солнышко. Небо чистое.

— Москва.

— Ну да. А у меня нормально. Ничего хорошего.

— То есть.

— В том смысле, что никто не может мне объяснить, кто мог санкционировать налёт на Рублёвку. Это же табу.

— Запретная зона?

— Ну да! Там же, сам знаешь, кто живёт, так называемые представители… эээ… дорогие депутаты, вельможные чиновники и члены их дорогих семей. Жёны, дети, старики. Дорогая движимая-недвижимость, то сё.

— Ну, положим, дети у них в основном за границей.

— Согласен, и родители там же, но сами-то они с… топ-моделями и прочими любовницами здесь, в основном! Спокойно должны жизнью наслаждаться, быть в безопасности. На то и милицейская охрана, и «бойцы» «на кнопке». Вокруг же не только депутаты обосновались, но и поп-звёзды, представители крупного бизнеса и крупнейшие авторитеты. Авторитетов едва ли не больше… Сам знаешь.

— И они, значит, договорились, если стрелять, так только за пределами «оазиса»?!

— Да. Закон такой. Но в нашем случае…

— Беспредел.

— Да, мне «Слон» так и сказал.

— Васильич, ну у тебя и агентура.

— Гражданин начальник, я и мелочёвкой ради дела не брезгую, потому и майор, а «Слон» — это крутой авторитет, если хочешь знать. Владимир Петрович. В ранге генерала. Могу познакомить.

— Да знаю я твоего слона, слышал, у меня у самого таких «генералов» «на карандаше» полно.

— Молодец. Понимаю. Сам такой. Короче, Сергеич, у них там сейчас внутри клановые разборки. Одного авторитета завалили, второй выжил, кого-то в «крытке» закрыли, кто-то за рубеж слинял, другие на дно залегли. У Владимир Петровича тоже горе, начальник его бандитской группировки, представляешь, бывший полковник, повесился. Да, вчера, говорит, похоронили. И знаешь где?

— Где повесился?

— Нет повесился он в лесу, бандосы нашли, я говорю где похоронили?

— Понятно где, на Ваганьковском.

— Правильно мыслишь, Сергеич. Повесился сам, руки не связаны, дело закрыто. Ни мотивов, ни следов борьбы, вроде пьяный был. Машина его рядом. Или с бодуна, или совесть заела. Я думаю совесть.

— Угу, Все бы так.

— Согласен. Короче, волна идёт, девятый вал. Уверен, город точно будут делить, сам понимаешь. Расклад меняется.

— Это не желательно.

— Я понимаю. Но нас спрашивать никто не будет. У них свои интересы. Шкурные. Бизнес. Ничего, разберёмся, не в первый раз.

— Угу, — согласился Мухин и прервал разговор. — Васильич, тут очередь моя подошла. Я тебе перезвоню.

— Ага, давай, заправляйся. Кстати, приказ, товарищ капитан: чтобы через час был у меня дома, Юлька приказала, чтоб непременно, ужин готов.

— А я, кажется, и не обедал ещё.

— Вот и хорошо, заодно и пообедаешь. Я только Порогова с электрички заберу и домой. Там и договорим. Добро?

— Договорились.

Ужин прошёл в тёплой, домашней обстановке. Никак иначе. Жена Цветкова, миловидная молодая женщина, Юлия, ни минуты не позволила за столом сыщикам отвлечься на свои «ментовские» дела, да это было и невозможно. Гостеприимство хозяйки, вкусная еда, трёхлетний сын Василия Цветкова Вовка, не слезающий с колен отца, точная копия папы, серый пушистый важный кот на спинке дивана, и радостно под столом повизгивающий от присутствия хозяина, и такого большого количества гостей пёс породы такса, по имени Валерка, располагали к умиротворению, душевному теплу и лёгкой зависти холостых Мухина и Порогова. К делам перешли уже на балконе, куда хозяин пригласил друзей «подышать». Порогов вызвался было помочь хозяйке на кухне, но она его остановила: «Лёшечка, идите уж, разговаривайте. Я сама. У меня помощник есть» Указала на Вовку, который уже помогал маме, насупившись, старательно носил по одной чашке на кухню. И Цветков с Мухиным уже махали Порогову руками: иди сюда, не мешай там.