Точно, у меня же в холодильнике есть крольчатина, надо бы ее потушить…

Лизка пришла, когда кролик уже весело булькал в кастрюльке. Подняла крышечку, чутко потянула носом, пообещала:

– Ну, заяц, погоди! – и села за стол, хотя рагу еще предстояло тушиться не меньше получаса.

– Голодные? – спросила я, имея в виду подругу в комплекте с будущим малышом.

– Холодные! – поправила меня Лизка.

– То есть?

– Я про следы.

– Чьи?

– О господи! Знаешь, как обычно говорят дикторы криминальной хроники: «расследование провели по горячим следам»? Так вот у нас с тобой эти самые следы холодные, как дохлые пингвины.

Я опечалилась. И пингвинов стало жалко, и вообще…

– Сядь, – подруга похлопала ладонью по табуретке. – Будем думать, у нас сейчас вся надежда на дедуктивный метод. Надо как-то вычислить похитителя коробки с камушками. Что мы вообще о нем знаем?

– Что это почти наверняка кто-то из тех, кто присутствовал на вчерашней лекции с дегустацией и танцами, – рассудила я.

– Там же человек сто было, я всех не запомнила, а некоторых даже не знаю, но можно попытаться составить список общими усилиями, – Лизка вытянула из сумки-шопера толстый блокнот, шлепнула его на стол, потом достала ручку – молодец, перенимает методы опытного специалиста-участкового. – Значит, во-первых, ты, я, Митюша и маманя. Потом Епифанов, Любаня с папенькой, Дятлиха с мужем, дядя Боря с женами и детьми…

– Постой, давай с другого конца зайдем, – предложила я. – Общий список нам не сильно поможет, ключ у Епифанова мог вытянуть кто угодно. Но!

– Но?

– Ямщик, не гони лошадей… Сейчас я сформулирую мысль. – Я пощелкала пальцами, и на звук прибежал Шуруппак. Понял, что обед еще не готов, недовольно мявкнул и снова удалился. – Ты же видела пропавшую коробку? Андрюша сам ее делал сто лет назад, когда еще не был настоящим мастером, и она крепкая, но вовсе не изящная. И нестандартного размера: где-то тридцать на шестьдесят сантиметров…

– Здоровенная, короче, – нетерпеливо перебила меня Лизка. – И что?

– А то, что вытащить ее из сейфа – это полдела, вору еще нужно было незаметно вынести похищенное из клуба. И как же он это сделал? Ни в карман, ни за пазуху коробка не помещалась!

– У всех, кто участвовал в конкурсе пряников, были с собой корзины, сумки, пакеты – короче, подходящая тара! – сообразила подружка. – О, круг подозреваемых сужается! Погоди, сейчас я позвоню Епифанову, попрошу у него список участников пряничного конкурса…

Лизка тут же полезла за мобильником, а я встала, переместилась к плите и добавила в кастрюльку с крольчатиной сметану и специи. Пока я доводила до кондиции наш будущий обед, подруга коротко и деловито переговорила с завклубом, после чего объявила:

– В списке участников восемнадцать человек, Игнатьич сейчас пришлет мне в вотсап… А, вот, уже. – Лизка потыкала пальцем в экран, быстро просмотрела список. – Сплошь бабы, как и следовало ожидать…

– Бабы с семьями пришли, – напомнила я.

– Угу. Ну, давай смотреть, что тут за семьи. Может, есть потомственные ворюги или рецидивисты…

– Спроси Митяя, он знает всех местных паршивых овец, – предложила я.

– Отличная мысль! – Лизка без промедления перекинула список супругу-участковому и сразу же позвонила ему.

Засюсюкала льстиво:

– Митюшенька, зайчушенька! Я там тебе один списочек отправила, ты посмотри, пожалуйста, нет ли в нем представителей фамилий с криминальным прошлым…

– Секундочку… – Зайчушенька, без предупреждения выведенный на громкую связь, секунд на тридцать отключился, а потом сам перезвонил. – Кисюш, да это же все наши, пеструхинские!

– А ты думал, я тебе список сицилийских мафиози пришлю?

– Но…

– Ты не гони мне, ямщик! – Лизка заговорила строго, с нажимом. – Конечно, это наши, пеструхинские. И именно кто-то из них спер из сейфа в клубе коробку с камушками. Так что ты не защищай тут честь деревенского армяка, а вспоминай, в каких семействах из числа представленных есть паршивые овцы – сидевшие, судимые, подозреваемые в кражах и так далее.

– А, вот ты о чем… Ну, у Артамоновой Вальки старший сын сидел за кражу – ларек он по пьяни обнес. У Бибиревой муж, он бухгалтер, едва не загремел за решетку, но его суд оправдал, там ворюгой другой персонаж оказался, его же начальник. Юрченко Васька, младший брат Аньки Парамоновой, она тут в списке есть, на перепродаже краденых мобил попался, но не присел – ему тогда еще четырнадцати не было, молодой, да ранний… А больше вроде нет тут никого такого, с криминальным прошлым. – Митяй еще немного подумал, судя по звуку – почесал в затылке. Наскреб толковую мысль: – Ты это… Если на предмет пропажи коробки с камнями мирных граждан шерстишь, учти еще такие нюансы: у Сударевых второй зять ювелир, у него в городе своя лавочка, он колечки-сережки чинит и что-то мастерит там по мелочи. А Петр Зайцев, сожитель тетки Федоры Васильченковой, сувениры разные мастерит и у часовни их туристам продает. Эти двое запросто могут приспособить к делу янтарь-минтарь и прочее добро из Андрюхиной коробки.

– Какой же ты у меня, Митюша, умный! – льстиво восхитилась Лизка и, щедро отсыпав супругу котиков, рыбок и заек, завершила полезный разговор.

Стерла с лица сладенькую улыбку, опять сменила тон:

– Ты запомнила? Сын Артамоновой, брат Парамоновой, муж Бибиревой, зять Сударевой и еще этот, как его…

– Сожитель Васильченковой, я все записала, – я развернула к подруге ее же блокнот с моими торопливыми каракулями. – Надо их как-то прощупать на предмет причастности к краже коробки…

– С кого начнем? – ничуть не обескуражилась Лизка.

Я немного подумала.

– Может, с Зайцева, который сожитель Федоры? Он мне почему-то наиболее подозрителен. Крутится что-то такое в голове, то ли мысль, то ли воспоминание… Что-то связанное с кражами. – Я нахмурилась, потерла лоб, потом махнула рукой: бесполезно! Чем больше усилий прилагаешь, чтобы вспомнить что-то такое, непонятное и неуловимое, тем дальше оказываешься от цели.

Само всплывет.

– Не вижу, почему бы не начать с Зайцева, – согласилась подруга и выразительно посмотрела на плиту. – Что, кроль наш не дозрел еще?

– Муо? – На звон кастрюльной крышки примчался Шуруппак, тоже поинтересовался зрелостью кролика.

Мы славно пообедали, а потом Лизка пошла к себе, а я села за статью.

Все-таки меня не детективные расследования кормят, а журналистика.

Едва я закончила строчить колонку о модных трендах грядущей весны, позвонил Андрей. Что значит – настоящий мужчина! Он уже знал от Епифанова о пропаже коробки с заготовками, но даже не подумал выплеснуть свои негативные эмоции в разговоре с супругой, наоборот, меня же успокаивал: