по краям и изучать человечество. Герой — наш спаситель и путеводитель к истинному предназначению. Он может, как благословить нас, так и… — Волшебник замешкался.

— Так и что?

— Обрушить на нас звездопад. Пожалуйста, пойдем со мной. Только мы знаем, как помочь тебе.

Я заплескал руками: — Так, нет уж! Во-первых, я — не Герой. Я — обычный мальчик. Меня там уроки интересуют, драчки, насисьники всякие. Не больше того, ясно? Во-вторых, ты не мне помочь хочешь, а себе. И не надо врать! Я тебе не верю! И вообще, знаешь, зря я оделся. Иди домой, а я — спать.

Он хотел еще что-то сказать, но передумал.

Когда я лег, я все же услышал скрип двери: — Я… я еще приду.

— Ага. И Вселенную с собой захвати.

Тот, неожиданно для меня, согласился.

Наступила тишина и я предался сновидениям.

***

Всю ночь какая-то чертовщина снилась. То я ходил по лесу, то бывал на дне моря.

Я ходил по разным дорогам: каменистым, песчаным, усыпанной плиткой и наоборот, притоптанной чьими-то ногами травой. Наблюдал за изменчивостью цвета неба, но неизменным было лишь солнце. Где бы я не находился — эта звезда всегда светила одинаково и не думала угасать.

Я видел, как осушались реки и заполнялись водой пустыни. Сворачивались горы, а ямы наполнялись щебнем. Леса разрушали пожары, склоны — оползни. Ледники таяли, а цветы умирали от отсутствия дождя.

Почему я так назвал этот в меру спокойный сон? Да потому что меня не покидало какое-то угнетающее состояние. Чуть позже, я понял: я всегда был один. Что бы я ни делал, и где бы я не находился. Я всегда был наблюдателем. Без сожаления. Без участия.

Погода реагировала на мои внутренние колебания, даже когда я находился вне сознания. Всю ночь шел холодный дождь, превращая впадины асфальта в большие емкости грязной воды.

Мыслей не было. Никаких.

Я понимал, что превращаюсь во что-то холодное и нелюдимое.

Долго не мог проснуться. Раскачивался плоть до самого завтрака. О тренировках не шло и речи. Ни нужды, ни пылкого желания.

Преодолев себя, я все-таки встал и оделся.

Выйдя из кабинета, я обнаружил Ингу. Давно ее не подмечал. Даже порадовался ее присутствию.

— Доброе утро.

— Доброе, — ответила она, — ты нужен в библиотеке.

— Вот так сразу? Не покушав?

— Хм, черт. Некогда. Там такое… ох, в общем, сейчас сам увидишь.

Меня даже холодом обдало. Не то чтобы мне было что скрывать. Я все равно записываю в тетрадь все происходящие события и про Волшебника умалчивать я не стану. Яна и так спалила мой побег, что толку-то. Но спокойствия не было, почему-то…

Они сидели друг напротив друга: Яна, которую охраняли Игорь и Жабик и какая-то незнакомка со своей толпой. Некоторых я даже узнавал, мы их устраняли раньше. Видимо, после удаления памяти, им снова внедряли в голову положенный догматизм. А вот тех, кого лично чистили от частиц хаоса — не было. Волшебник, к слову, тоже стоял там, позади других. Мы сразу же встретились взглядами и молчаливо поздоровались.

— А вот и он, — представила меня Яна, — живой и здоровый. Как видите, с ним все в порядке. Присаживайся. Как видишь, у нас сегодня гости. Неожиданно, да? Я сама не планировала приходить сегодня, но раз такое дело…

Теперь я был бодр: — Что происходит?

— Позволь мне представиться. — Сказала девушка, представлявшая другую сторону баррикад. — Меня зовут — Ксения. Я — говорящая со Всевышней. Это мои бравые воины, что разделили со мной путь: Отшельник, Шут и Волшебник. Впрочем, одного из них ты уже знаешь, так ведь?

«Еще бы не знать» — не без иронии подумал я.

Я устало вздохнул. Странно, что она для такой высокой должности выбрала себе приземленной имя. Да и, похоже, не я один так среагировал. Яна на секунду прикрыла глаза, а Инга, почувствовав духоту, и вовсе вышла из кабинета.

Она продолжила: — Я представляю собой подобие оракула. Я чувствую, что Вселенная говорит мне, а я исполняю ее волю.

Ее речь была медленной, проговаривала каждый слов с сияющим лицом. Блеск в глазах, словно отражение звездного неба. Ксения явно была увлечена своими заслугами, к которым, вероятно, очень долго шла. Такое без гордости к своему предназначению не проговоришь.

Видимо, Волшебник не знает, что такое «шутка». А я еще на себя грешил…

— Стало быть, Всевышняя велела нападать на моих учеников? — Спросила Яна, отхлебнув из расписной чашки.

— Нет. Это была крайняя мера. Ваши бойцы сопротивлялись нашей благодетели.

— Правда? Мирные жители тоже? Палками, наверное, вас тыкали?

Нашему лидеру нужно отдать должное. Видимо, она от природы была неподатлива на разные ухищрения и манипуляции. Даже хорошим тоном не проймешь. Не то чтобы это хорошо, но такое умение бывает полезным.

Та стиснула зубы, но тут же пришла в себя: — Нам очень жаль, если мы смогли ранить ни в чем неповинных жителей. Мои бойцы обучены, но свирепы. Не терпят, когда кто-то встает на нашем пути.

Яна нехотя кивнула. Лицо же было напряжено, а губы свернулись бантиком. Нарочитый скептицизм, одним словом. Что б не думали, что им все с рук сойдет.

Обе настолько спокойны, словно не люди, а фарфоровые куклы.

— Я ведь правильно понимаю, что ты пришла сюда не сожаления высказывать? Тогда давай переходить к сути. Мальчик здесь. Он чувствует себя как дома. Мы заботимся о нем, у него всегда есть еда, вода и крыша над головой.

— Верно, но к чему это…

— Он не пойдет с вами. Никуда. — Ее голос отозвался эхом по всему кабинету, словно тот был пуст.

Молчание.

Так называемый «Шут», что-то шепнул своей наставнице и она продолжила: — И все-таки, позволь мне высказать свою позицию.

Яна, скрестив руки на груди, оставалась непоколебимой.

— Слушаем.

Ксения смотрела на меня. Она была высокая, стройная. Светлые длинные волосы заплетены в аккуратную косу, ногти бережно подточены, а к пиджаку не липла ни одна пылинка. Создавала вид опрятной, даже щепетильной в вопросах гигиены, барышни. Мне было бы приятно на нее засматриваться, если бы не один нюанс, который значительно портил все вышесказанное. Она смотрела на всех будто свысока. Вообще ей даже здесь будто было неуютно. Не могла прикрыть свое брезгливое отношение к этому «захолустью». За все это время она даже не притронулась к чашке чая. Если бы умела, то и пола ногами не коснулась бы.

Она встала из-за стола и медленно расхаживала по кабинету: — Я не знаю и не могу знать, что наговорила тебе о нас наша бывшая соратница,