Из всех историй о смерти героев и дальнейшем их возрождении в виде цветка самой известной была легенда об Адонисе. Из года в год гречанки сначала оплакивали гибель прекрасного юноши, а потом ликовали, когда распускались кроваво-красные анемоны, или ветреницы, — цветы, считавшиеся его воплощением.

Адонис был возлюбленным Афродиты. Богине любви, чьи стрелы одинаково метко разили и людей, и богов, судьба предначертала самой испытать сердечные муки.

Афродита полюбила Адониса еще новорожденным и сразу же решила, что он будет принадлежать ей. Она вверила его заботам Персефоны, которая тоже полюбила его и не желала возвращать, даже когда Афродита сама спустилась за ним в подземное царство. Поскольку ни та ни другая не хотела уступать, рассудить их пришлось самому Зевсу. Он решил, что Адонис будет проводить по полгода с каждой: осень и зиму — с владычицей царства мертвых, а весну и лето — с богиней любви и красоты.

Все то время, пока Адонис пребывал с Афродитой, она угождала ему, как могла. Зная его пристрастие к охоте, богиня нередко покидала свою запряженную лебедями колесницу, в которой так приятно было плавно скользить по воздуху, и в охотничьем наряде устремлялась за возлюбленным по тернистым лесным тропам. Но в тот злополучный день, когда он устроил охоту на могучего вепря, Афродиты рядом не оказалось. Свора загнала кабана, Адонис метнул копье, но лишь ранил зверя и не успел увернуться, когда тот, рассвирепев от боли, понесся на него и распорол ему бедро клыками. Услышав стон, Афродита, парившая на своей крылатой колеснице высоко над землей, ринулась к любимому.

Она застала его при последнем издыхании: темная кровь струилась по белоснежной коже, взор тяжелел, глаза заволакивал туман. Афродита прильнула к губам Адониса, но он уже не чувствовал поцелуя. Как ни глубока была его рана, много глубже оказалась та, что разверзлась в сердце Афродиты. Богиня взывала к нему, хотя знала, что он не откликнется:

Все печалились о прекрасном юноше.

Громко сокрушались хариты и мойры. Но Адонис в глубинах подземного царства не слышал их стенаний и не видел, как каждая капля пролитой им крови превращается в алый цветок.

* * *

Было у одного царя три дочери, все красавицы, но младшая, Психея, настолько затмевала сестер, что казалась рядом с ними богиней, снизошедшей до простых смертных. Слава о ее непревзойденной красоте распространилась повсюду. Из самых дальних краев приезжали люди полюбоваться Психеей и выразить ей свое почтение, словно она и правда принадлежала к сонму богов. Сама Венера не сравнится с ней, восхищались они. Толпы желающих поклониться ослепительной красавице множились и множились. О Венере уже никто не вспоминал. Храмы богини стояли заброшенными, на алтарях лежал слой холодной золы, священные города постепенно приходили в упадок и разрушались. Все почести, прежде расточавшиеся Венере, доставались теперь обычной девушке, которой суждено было когда-нибудь умереть.

Богиня, естественно, не пожелала мириться с таким пренебрежением. Как всегда, когда ей что-то не нравилось, она обратилась за помощью к своему сыну — крылатому чаровнику, которого одни зовут Купидоном, другие Амуром (Любовью) и от чьих стрел нет спасения ни на земле, ни на небесах. Венера пожаловалась ему, зная, что он никогда ей не откажет. «Полной мерой воздай и жестоко отомсти дерзкой красоте… пусть дева эта пламенно влюбится в последнего из смертных, которому судьба отказала и в происхождении, и в состоянии, и в самой безопасности, в такое убожество, что во всем мире не нашлось бы более жалкого»[144], — потребовала она. И Амур, несомненно, исполнил бы все в точности, если бы Венера прежде не показала ему Психею, не подумав, ослепленная гневом и ревностью, что такая красота способна пленить самого бога любви. Едва Амур взглянул на девушку, сердце его словно пронзила собственная стрела. Он ничего не сказал матери — просто не мог, поскольку потерял дар речи при виде Психеи, — и Венера удалилась в счастливой уверенности, что вскоре ее соперница будет повержена.

Однако все обернулось совсем не так, как богиня рассчитывала. Психея не влюбилась ни в какое убожество, она вообще ни в кого не влюбилась. И, что еще удивительнее, никто до сих пор не влюбился в нее. Мужчинам достаточно было смотреть на Психею, восхвалять, преклоняться, а женились они на других. Обе сестры, заметно уступавшие ей в красоте, благополучно вышли замуж, да ни за кого попало, а за царей, тогда как ослепительная Психея томилась в одиночестве, почитаемая, но не любимая. Предлагать ей руку никто, судя по всему, не собирался.

Родителей Психеи это сильно беспокоило. В конце концов ее отец отправился к оракулу Аполлона с вопросом, как выдать дочь замуж. Ответ бога ошеломил его. Откуда бедняге было знать, что Аполлон слукавил, действуя в интересах Амура, который поведал ему о своей любви и попросил помочь. Оракул велел облачить Психею в траур и оставить одну на вершине скалы, куда за ней явится ее суженый, ужасный крылатый змей, заставляющий трепетать даже богов.