А дальше клыч вновь в правой, сближение, удар, и все.

Уфф…

Сень с обнаженным мечом стоит в стороне. Он так и не сделал попытки вступить в схватку, словно она его не касалась. Лицо у парня кривилось, будто он был чем-то весьма недоволен. Только главным был не парень. Главным было то, что Лина цела. А вступился за нее напарник, нет, дело десятое. Лишь повод показать себя перед девушкой. Хотя и она молодец, не побоялась лезть в схватку с опасным противником.

И лишь затем Денис заметил, что Мстислав, друг с детских лет, лежит совершенно неподвижно.

– Славка!

На губах приятеля выступила кровь. Он был еще жив, и это дало дружиннику внезапную надежду.

– Славка!

– Она… Они… Он ее… Она ему… Я видел… – Мсти-слав захрипел, голова его дернулась, и он затих.

Что он хотел сказать и не успел, Денису в этот момент было не важно.

– Славка!

– Упокой душу усопшего раба твоего… – послышался голос Михаила. Затем, после молитвы: – Как же он дрался-то? Посмотри, куда стрела попала!

Обломок торчал не напротив сердца, но совсем рядом. Дружинник должен был свалиться гораздо раньше, а он еще пытался что-то сделать, кого-то прихватить с собой… Есть ли лучшая смерть для воина, чем в бою?

– Надо похоронить по-христиански.

Трупоедов хватало. Те же дампы, например, да и другие… И даже лопаты нет, чтобы вырыть могилу. Остается найти какую-нибудь яму, положить туда тело и возвести каменный курган…

Но так уж заведено на любой войне: мертвые делятся с живыми. Мстиславу больше не нужны ни кольчуга, ни меч, а ведь металл, тем более хороший – огромная ценность. Тащить с собой оружие друга не станешь, только уже на возвратном пути: кто знает, что ожидает дальше. Но все это можно припрятать в укромном месте, укрыть, тоже привалить камнями и уж потом забрать. Наследников у друга по молодости нет, не успели молодые дружинники завести семьи, так ведь все равно пригодится кому-то в дружине. Все память о воине…

– Научи меня стрелять! – глаза девушки стали манящими. Как бывает у всех представительниц слабого пола, когда им что-то нужно от мужчины.

– Зачем? – спокойно спросил Михаил.

Совсем недавно Денис обязательно бы приревновал, но сейчас дружинник не мог думать ни о чем, кроме погибшего друга. В сравнении со смертью все прочее предстает ерундой. Был человек, и не стало человека.

Денис по молодости не так часто терял близких. Сослуживцев, знакомых – сколько угодно, только Мсти-слав был дороже брата. Росли вместе, вместе учились, понимали друг друга без слов… Словно вдруг лишился части самого себя, и ведь не восстановить, ничего не вернуть… И, главное, Мстислав пошел с ним лишь ради дружбы. Как и ради дружбы дрался до последнего, стараясь как-то помочь.

Не затеял бы Денис поиски отца, и друг остался бы жить. Второй день приближается к концу, а о посольстве ничего реального узнать не удалось, и, судя по обстановке в городе, вряд ли удастся. Как бы ни убеждали монахи в обратном, у них нет ни одной зацепки. За кремлевской стеной все представлялось иначе, а здесь понимаешь, что сказка не имеет к настоящему никакого отношения. Отца не нашел, лучшего друга потерял…

И не возвращаться же! Пусть Денис теперь не понимал, куда они идут, поход продолжается. Если понимать под походом перемещение в пространстве…

– Я тоже хочу такой. Вот… – между тем простодушно поведала девушка. – У вас их много?

– У кого – у нас? – у монаха вдруг появилась привычка отвечать вопросом на вопрос.

– Ну, у тех, кто живет в Кремле. Я только не понимаю, почему одни с саблями, другие…

– К оружию необходимы патроны. Кое-кто считает, что в простых случаях проще рубить, – Михаил ни разу не сказал, что сам он не из Кремля.

– А патронов у вас мало? И вот эти трубы… Это что?

– Это трубы. Железные дороги видела? Должны они остаться.

– Да, – показалось или нет, но девушка вздрогнула.

– Ну вот. По ним ходили паровозы, и у каждого обязательно имелась труба. Через нее еще пар выходил.

– Шутишь? – с опозданием поняла Лина.

Она улыбнулась несколько напряженно, но все равно очаровательно. Жаль, Денису было не до девушки.

– Почему? Вдруг надо будет поселиться в каком-нибудь доме? Печки с собой у нас нет, но труба к ней – вот. Кстати, Преображенская площадь уже недалеко. Скоро Яуза, как перейдем, там уже совсем близко.

Точка находилась на пути к основному отряду разведчиков из области. К тому же она была второй из названных маркитантами. Раз монахи пообещали помочь Денису в поисках отца, – надо помогать. А шайны могут оказаться в любом районе. Хотя, по словам Лины, никаких людей парочка не видела. Что не видела, понятно. Район после войны не был заселен, удержаться там негде. Нео, понятно, бродили, но они бродили везде. Как и биороботы. Ну и всякие там мутировавшие животные. Все-таки парочке откровенно везло, раз они вообще ни с кем не встретились.

– Где? – встрепенулась девушка. Словно что-то у нее было связано не то с мостом, не то с кварталами, лежащими за ним.

– Еще квартал с небольшим, и будет река. Тут относительно недалеко был знаменитый Черкизовский рынок. Чем знаменит, не спрашивайте, понятия не имею. Просто встречал в сохранившихся у нас хрониках такое сочетание. Но теперь здесь ничего нет. Вообще, – последнее было сказано специально для Дениса. Чтобы знал: в отличие от Савеловского рынка, прочие не уцелели. По самым разным причинам. Так ведь и людей в городе настолько меньше, что… – И даже место толком показать не могу. Не хватает у меня знаний. В принципе, как-то бывать в районе доводилось, но очень уж давно, да и с иными целями.

Река была действительно близко, и отряд замедлил шаг. А вот и берег. По знаку Михаила все остановились под прикрытием дома, а сам монах выдвинулся вперед.

Он долго осматривал в бинокль окружающие дома, берега, набережные, обильные, как часто бывает у воды, пятна зелени, сам мост. Последний представлял собой тоненькую нитку, да и та устояла лишь из-за узости реки. Была бы река пошире, давно бы все рухнуло окончательно. Как обрушилось все остальное, образовав запруду. Впрочем, течение оставалось слабым, и надо было долго наблюдать, чтобы понять: вода куда-то течет. Но одна опорная металлическая балка со следами бетона каким-то образом уцелела, давая надежду перебраться на другую сторону.

Узкая река и то, что может скрываться в ней, монаха не интересовали. Высоты от сохранившейся дорожки до воды вполне хватало, чтобы щупальца какого-нибудь мутировавшего спрута не смогли дотянуться до путников. Гораздо серьезнее было то, что в момент перехода люди оказывались на всеобщем обозрении, и их заметило бы любое существо, взявшее на себя труд немного понаблюдать.

Особого смысла в засаде не имелось. Район глухой, движение отсутствует, и чтобы дождаться случайного путника, могут потребоваться годы. Но рисковать понапрасну смиренный воин Господа не собирался. Дурных случайностей в жизни полно, и если есть возможность их избежать, лучше использовать ее.