Гибралтар, расположенный всего в 50 милях к югу от Уэльвы, был для британцев воротами в Средиземное море, «одним из самых трудных и сложных мест в мире», по словам Джона Мастермана. Эта «Скала», охранявшая вход в море, была ключевым британским форпостом на испанском берегу и настоящим магнитом для шпионов. Как писал, поддавшись лирическому настроению, один высокопоставленный сотрудник МИ-5, служивший в Гибралтаре, это был «крохотный драгоценный камень в имперской короне… эта стратегическая точка на карте мира — не просто колония: это еще и город-крепость, военно-морская база, торговый порт, гражданский и военный аэродром, витрина Британии на Европейском континенте». Абвер снабжал деньгами потенциальных испанских диверсантов в Гибралтаре и прилегающих районах через некоего полковника Рубио Санчеса (псевдоним — Бирма), начальника военной разведки города Альхесираса и его окрестностей. Санчес раздавал диверсантам в Гибралтаре и поблизости в общей сложности по 5 тысяч песет в месяц. К тому моменту ущерб был не слишком велик, ибо, как писал глава отделения МИ-5 в Гибралтаре, у диверсантов «корыстные инстинкты преобладали над эффективностью и энтузиазмом». Хотя контрразведка успешно предотвратила несколько попыток диверсий, Монтегю полагал, что угроза со стороны немецкой агентуры в Южной Испании возрастает. В том же месяце, когда зародилась идея операции «Фарш», Монтегю предупреждал, что немецкая диверсионная активность «возросла и распространилась», что нацисты и их местные приспешники ведут деятельность такого рода «во всех портах Испании и ее владений».

До той поры война, которую вел Адольф Клаус, была и продуктивной, и весьма приятной для него. В Мадриде и Берлине его ценили как «одного из важнейших, активнейших и умнейших немецких агентов в Южной Европе». К его способностям манипулятора испытывали немалое уважение даже британская военно-морская разведка и МИ-6. Его сеть шпионов и информаторов простиралась от Валенсии до Севильи. Если в радиусе 50 миль от «Кафе-дель-Пальма» на берег выбросит что-либо важное или интересное — не говоря уже о трупе с документами, — Клаус непременно об этом узнает. И тогда усердие немецкого шпиона можно будет употребить против него. Позднее, в случае успеха операции, свидетельства шпионской деятельности Клауса будут такими явными, что их можно будет использовать для дипломатического скандала, и, если повезет, «улик против него может оказаться достаточно, чтобы испанцам пришлось выдворить его из страны». Итак, место операции было выбрано: Уэльва, и если при этом можно будет насолить неприятному Клаусу, выставить его дураком и добиться его высылки из Испании — что ж, тем лучше.

Послали завуалированный запрос военно-морскому гидрографу, официальному хранителю морской специальной информации: если какой-либо объект попадет в море на некотором расстоянии от испанского берега в районе Уэльвы, прибьет ли его к берегу морскими течениями и преобладающими ветрами? Одновременно Гомес-Беару было велено лететь в Гибралтар и в общих чертах проинформировать о плане тамошнего военно-морского командующего и начальника его разведки. «Необходимо было поставить их в известность, — пишет Монтегю, — на случай если труп или документы каким-либо образом окажутся в Гибралтаре». Перед тем как вернуться в Мадрид, Гомес-Беару следовало еще побывать в Севилье, Кадисе и Уэльве, встретиться там с британскими консулами и проинструктировать их, что «в случае, если на их территории на берег выбросит какой-либо труп, сообщить об этом надо будет только ВМА в Мадрид [военно-морскому атташе Алану Хиллгарту], и никому больше из британских представителей». Фрэнсису Хейзелдену, британскому консулу в Уэльве, Гомес-Беар «должен был рассказать о плане в общих чертах, ничего не говоря, разумеется, о его цели». После этого ему надлежало вернуться в Мадрид и проинформировать обо всем своего начальника.

Именно ему, капитану Алану Хиллгарту, предстояло руководить испанской частью операции, и никто лучше, чем он, не подходил для этой задачи.

Даже Чарльзу Чамли с его острым умом нелегко было «разгрызть» проблему: как незаметно переправить труп из Лондона в Испанию, причем так, чтобы смерть человека выглядела результатом авиакатастрофы? Возможных способов доставить тело «майора Мартина» к месту назначения, по его мысли, было четыре. Можно было везти его на борту надводного судна, самое простое — на одном из военных кораблей, сопровождавших торговые суда в порт Уэльва и обратно. Этот вариант был отвергнут «из-за необходимости оставить тело в море поблизости от берега»: ничто не могло сильнее привлечь внимание Адольфа Клауса и его шпионов, чем британский военный корабль, заплывший на мелководье. Другой способ — просто сбросить труп в нужном месте с самолета. Проблема, однако, была в том, что, «если сбросить его таким образом, он мог от удара о воду развалиться на части», тем более что он уже начал разлагаться. Гидросамолет, подобный «Каталине», мог в подходящую погоду сесть на воду, что дало бы возможность опустить тело в море более аккуратно. Чамли наметил возможный сценарий: гидросамолет с трупом на борту «прилетает со стороны открытого моря, имитируя перебои в работе двигателя, бросает бомбу для имитации катастрофы, затем очень быстро уходит в сторону моря, затем возвращается (под видом второго гидросамолета), пускает осветительную ракету (как будто ищет первый самолет), приводняется, после чего, якобы ища уцелевших, пускает по воде труп со всем необходимым и наконец улетает». После изучения этот план сочли слишком сложным. Что угодно могло помешать его осуществлению, включая настоящую авиакатастрофу.

Подводная лодка выглядела более подходящим решением. Тело можно было оставить в море ночью, причем в случае малой глубины имелась возможность приблизиться с ним к берегу на надувной лодке. Капитан субмарины мог следить за направлением ветра и морских течений, чтобы всплыть на поверхность и пустить труп по воде в самый подходящий момент. «После того как труп поплывет, полезно было бы подкрепить иллюзию инсценировкой: оставить на воде и взорвать бомбу замедленного действия для имитации авиакатастрофы». Единственная техническая трудность состояла, как деликатно выразился Чамли, «в поддержании достаточно свежего состояния тела во время подводного плавания». Подводники славились как люди выносливые и неприхотливые, способные выдерживать длительные подводные переходы в условиях чрезвычайной тесноты, духоты и зловония. Но даже они вряд ли согласились бы плыть в обществе разлагающегося мертвеца. Что еще важнее, операция была совершенно секретной, а наличие трупа на субмарине трудно было бы долго скрывать. «Наилучшим из этих вариантов, — заключил Чамли, — представляется подводная лодка (если будет обеспечена необходимая сохранность тела)».

Тайком погрузить труп на подводную лодку — задача не из легких, не говоря уже о том, чтобы предотвратить его разложение в теплом, спертом воздухе трюма. Чамли обратился за помощью к Чарльзу Фрейзеру-Смиту из «отдела Q» — главному поставщику всевозможных приспособлений для секретной службы. Бывший миссионер в Марокко, Фрейзер-Смит числился служащим отдела одежды и тканей в Министерстве снабжения, но настоящая его работа состояла в том, чтобы обеспечивать тайных агентов, диверсантов и потенциальных военнопленных разнообразными техническими штучками: миниатюрными фотоаппаратами, невидимыми чернилами, оружием, которое можно скрыть во время обыска, замаскированными компасами. (Фрейзер-Смит предоставил Яну Флемингу снаряжение для некоторых из его самых необычных проектов, и в какой-то мере он, несомненно, послужил прототипом «Q» — эксцентричного изобретателя в фильмах про Джеймса Бонда.)