В дверь по-прежнему стучали, и Флоранс казалось, что этот стук раздается прямо в ее голове. Она толкнула Чарльза в бок, но он лишь недовольно вздохнул. Похоже, ей придется самой разбираться с незваным гостем.

– Кто там? – спросила она, сев на кровати и судорожно пытаясь застегнуть пуговицы на блузке.

– Флоранс! – Голос за дверью, без сомнения, принадлежал Маргарет.

Вот черт, подумала Флоранс, теперь она решит, что я провела ночь с Чарльзом.

– Открой скорее!

– Да что стряслось? Началась война? – зевая, спросила Флоранс и, открыв дверь, пропустила подругу в номер.

Маргарет мельком взглянула на кровать, но, к радости Флоранс, не стала задавать вопросов о Чарльзе. Маргарет была крайне взволнована.

– Только не говори, что волновалась за меня. Я с шестнадцати лет не ночую дома, – попробовала пошутить Флоранс.

– Джим в опасности!

– Снова Уильям? – с долей иронии спросила Флоранс.

Неужели Маргарет возомнила своего бывшего жениха-домоседа маньяком, который избивает друзей сбежавшей невесты? Да, вчера Уильям был не в себе и Чарльз попал под горячую руку, но сегодня Уильям уже наверняка сидит в гостиной своей мамаши и поглощает домашние пирожки.

– Только что я слышала, как по телевизору объявили штормовое предупреждение. Всем строго запрещено выходить в открытый океан и даже купаться.

– О боже… – выдохнула Флоранс, мигом забыв о мучившей ее головной боли. – Должно быть, Джим отошел уже далеко от береговой линии…

– Он может погибнуть! – воскликнула Маргарет с таким надрывом, что у Флоранс пробежали по спине мурашки. Неожиданно Маргарет разразилась слезами.

– Почему ты плачешь? С Джимом все будет в порядке, – неуверенно попыталась успокоить подругу Флоранс.

– А вдруг, вдруг… – захлебываясь слезами, начала Маргарет. – Он думает, что я люблю другого.

– Маргарет, сейчас не время лить слезы. Лучше помоги мне разбудить Чарльза.

Флоранс и Маргарет подошли к кровати с разных сторон и принялись расталкивать спящего. Тот лишь недовольно брыкался и бормотал что-то нечленораздельное.

– Почему он одет?

– А ты что, думала, что мы провели ночь вместе? – огрызнулась Флоранс.

– Это не мое дело… – растерялась от ее отпора Маргарет. Сейчас ее куда больше заботила судьба Джима, нежели моральный облик ее друзей.

– Вот именно: это не твое дело. – После паузы Флоранс добавила: – Вчера мы немного перебрали коктейлей и уснули. Кажется, Чарльз обещал мне показать коллекционную марку стоимостью полмиллиона долларов, которую он прячет от бывшей жены и всегда держит при себе.

Маргарет принялась тереть уши Чарльза, но он лишь недовольно фыркал.

– Подожди-ка, – произнесла Флоранс, и в следующее мгновение раздался звонкий хлопок.

– Осторожно. Он и без того пострадал вчера, а ты хлещешь его по щекам.

– Что… что вы делаете? – сонным голосом пробормотал Чарльз, открыв глаза и растерянно глядя то на Флоранс, то на Маргарет.

– Скорее просыпайся. Нужно спасать Джима! – воскликнула Маргарет, почувствовав, как по ее щекам покатилась новая порция слез.

– А что с ним такое? – не сдвинувшись с места, спросил Чарльз.

– Начался шторм, а он один на яхте.

– У меня сейчас лопнет голова, – признался Чарльз таким жалобным тоном, что Маргарет даже посочувствовала ему.

– Меньше надо было вчера пить, – нравоучительно заметила Флоранс, совсем недавно пережившая муки пробуждения.

– Чарльз, вставай скорее! – Маргарет одним движением сдернула с него покрывало. – Разве ты не понимаешь? Джим в беде!

– Хорошо, встаю. Только не кричи, умоляю. – Лицо Чарльза исказилось страданием. Он с трудом оторвал голову от подушки. – Считайте, что мы уже его спасли, – хмуро обронил он, направившись к двери.

Подруги поспешили за ним.

Вход на пляж был закрыт службами безопасности. Повсюду появились ярко-желтые флажки и предупредительные знаки, при виде которых у Маргарет началась истерика. Флоранс пришлось стиснуть подругу в объятиях.

– Успокойся, Маргарет. Они всегда перестраховываются.

– Но там ведь Джим!

– Ждите здесь, а я пойду сообщу береговой охране о том, что яхта Джима в опасной зоне, – сказал Чарльз настолько деловым тоном, что Флоранс удивленно посмотрела в его сторону. С каких это пор Чарльз стал собранным, уверенным в себе и решительным человеком, готовым взять на себя львиную долю ответственности?

Флоранс дождалась, пока Чарльз скроется из виду, и, погладив Маргарет по голове, сказала:

– Почему ты сразу мне не призналась, что любишь Джима? Неужели необходима была смертельная опасность, чтобы ты решилась проявить чувства?

– Но ты ведь запретила мне даже смотреть в его сторону.

– Если бы ты сразу рассказала мне о своих чувствах… Вспомни историю с найденным в кофейне браслетом. Нужно брать от жизни то, что она сама дает тебе в руки. Джим ведь любит тебя, а не меня.

– Так, значит, ты не злишься на меня? – спросила с надеждой Маргарет, подняв мокрое от слез лицо и посмотрев на подругу.

– Нет, конечно! Если для тебя так важно мое благословение, то, как только Джим вернется, я… – Флоранс не договорила, потому что Маргарет вновь расплакалась, уткнувшись в ее плечо.

Джим опустил руки на ее плечи и слегка помассировал напрягшиеся мышцы. Тепло, исходившее от его рук, растекалось по всему телу Маргарет, даря неземное наслаждение.

– Тебе нужно расслабиться, – произнес Джим, склонившись над лежавшей на кровати женщиной. – Флоранс рассказала, как ты нервничала из-за меня. Нужно сказать спасибо Чарльзу. Благодаря его расторопности мою яхту вернули в порт еще до шторма.

– В глазах Флоранс Чарльз стал настоящим героем, – с улыбкой сказала Маргарет. – Она ведь думала, что он способен только набивать брюхо и жаловаться на судьбу. Пока Флоранс пыталась справиться с моей истерикой, Чарльз оповестил береговую охрану и спасательные службы. Хорошо, что на яхте была исправная рация. Не представляю, что бы я делала, если бы…

– Маргарет, давай не будем думать о плохом. Слова имеют свойство материализовываться.

Маргарет закрыла глаза и вся отдалась чувству. Ей казалось, что она лежит на невесомом мягком облаке, обдуваемая теплым летним ветерком. Неожиданно приятный свежий бриз, наполненный запахом океана, сменился горячим, обжигающим ветром пустыни.

Джим нежно поцеловал Маргарет за ухом.

Боже, что он делает… о боже… Маргарет потеряла способность сопротивляться. Она слишком устала бороться с собственными чувствами.