Казалось, звук издалека медленно доходил до сознания Мелии, а сама она тихо плыла в густом сером тумане. Сначала вспомнила, что это голос Эрвина, потом он стал не похож.

— Мы сразу позвонили, но секретарь сказала, что связаться сейчас с вами невозможно.

Другой голос принадлежал отцу, поняла Мелия. Но тоже звучал как-то странно, тихо и гулко, словно со дна глубокого колодца. Слова были нечеткими и расплывчатыми и долетали как бы с опозданием. Наверное, оттого что нестерпимо болела голова. В висках тяжело стучало.

— Я приехал сразу, как только узнал. — Снова Эрвин. Голос казался виноватым. — Какой диагноз?

— Доктор говорит, сильное сотрясение мозга. Она не приходит в сознание, но врачи заверяют, что это не кома.

— Мелия скоро очнется, — раздался мягкий, успокаивающий голос матери. — Присядьте и не волнуйтесь. Все будет хорошо. Доктор сейчас придет и ответит на все вопросы. Мелия обязательно поправится, надо только набраться терпения.

Мать успокаивает Эрвина, как своего ребенка, подумала Мелия. А почему Эрвин беспокоится? Наверное, думает, что она умирает. А может, уже умерла? Нет, тогда бы не было так больно.

— Что сделали с ее головой?

Мелии тоже было интересно это узнать.

— Обрили наголо.

— Это не страшно, не волнуйтесь, — включился отец. — Волосы опять вырастут.

— Просто так странно.

— Все будет хорошо, Эрвин. Садитесь здесь, рядом, возле нее. Я знаю, что тяжело видеть Мелию в таком состоянии.

Мелии тоже хотелось сказать Эрвину, что все в порядке, но губы не шевелились, и она ничего не сумела сказать. Наверное, что-то не так, если она все слышит, а говорить не может. Она попыталась пошевелиться, но ни руки, ни ноги не слушались. Внезапно охватил страх, и боль в голове усилилась.

Мелия снова провалилась в серый туман, и голоса постепенно замерли вдали. Она хотела закричать, позвать, вернуться, но ничего не получалось. И этот уход был хуже всякой боли.

В следующий раз Мелия услышала, что кто-то шагал взад и вперед по комнате. Шагающий был, видимо, охвачен нетерпением и даже тревогой.

— Как она? — донесся знакомый женский голос.

Голова опять болела. Мелия не могла выносить эту нестерпимую боль.

— Никаких изменений. — Это сказал Эрвин. Значит, это он ходил по комнате. Мысль, что он рядом, наполнила тихим покоем. Если Эрвин рядом, то она обязательно поправится. Почему? Мелия не задавалась этим вопросом.

— Ты давно здесь? — Мелия вспомнила этот женский голос. Он, очевидно, принадлежал Николь.

— Несколько часов.

— Скорее, целые сутки. Я встретила в лифте родителей Мелии. Они поехали домой спать. И тебе советую сделать то же самое. Из больницы сообщат в случае чего.

— Нет, — упрямо сказал мужчина.

Мелия внутренне расхохоталась. Как это похоже на Эрвина!

— Эрвин, — увещевающе продолжала Николь. — Ну подумай сам.

— Да, знаю, что ты права. Но остаюсь здесь. Можешь спорить, Николь, сколько угодно — это ничего не даст.

На время замолчали. Мелия услышала, как к кровати придвигают стул.

— Ты знал, что Мелия собиралась уехать?

— Да, — ответил Эрвин. — Мне звонила ее мать.

— И ты не отговорил?

В комнате повисло долгое молчание.

— Нет, — со вздохом сказал наконец Эрвин.

— Но ты же любишь ее!

— Николь, пожалуйста, оставь это.

Да, Эрвин любит ее, она любит Эрвина, и все равно надежды на счастье у них нет. Глухое рыдание где-то внутри потрясло девушку.

— Николь, смотри, она шевельнулась! — взволнованно воскликнул Эрвин. — Ты видела? У нее дрогнула рука.

Но Мелия вновь унеслась в небытие, в спасительный серый туман. Как будто мягкое теплое одеяло окутало со всех сторон.

Когда Мелия в следующий раз очнулась, она неожиданно открыла глаза, и первое, что увидела, — яркий голубой цвет. Она не сразу поняла, что смотрит на небо за окном. Мелия заморгала, пытаясь вспомнить, где она и что здесь делает.

Память медленно возвращалась. Кажется, она попала в аварию. Почувствовав ужасную боль в голове, Мелия решила, что умирает. Теперь в висках уже так не стучало, но боль не оставляла, от яркого света слезились глаза.

Девушка с большим трудом повернула голову. У изголовья сидела мать и читала Библию, а отец стоял в углу комнаты, потирая поясницу, словно разминая от долгого сидения мышцы.

— Мама. — Голос плохо слушался Мелию.

Вероника вскочила на ноги.

— Мелия очнулась! Стивен, Стивен! — Мать закрыла лицо руками и расплакалась.

Так странно видеть мать плачущей! Мелия посмотрела на отца и увидела, что на его глазах тоже выступили слезы.

— Значит, ты решила к нам вернуться, доченька? — со вздохом произнес Стивен и поднял глаза к небу. — Слава богу!

Мелия улыбнулась, с трудом раздвигая непослушные губы.

— Как ты себя чувствуешь? — Мать вытирала слезы и была такой бледной, что Мелия подумала, уж не заболела ли она.

— Как-то странно, непривычно.

— Доктор обещал, что ты скоро выздоровеешь.

Мелии хотелось рассказать о себе, о многом спросить.

— Где Эрвин? — с трудом выдавила она.

— Он все время был здесь. Никто не мог уговорить его оставить тебя, — ответила мать. — Ушел всего несколько минут назад.

— Сейчас терзает какое-то медицинское светило, — добавил отец. — Он вне себя от волнения. Мы все очень напуганы этой страшной аварией. Боже мой, что мы пережили!

Глаза Мелии начали сами собой закрываться. Она была еще страшно слаба, а разговор отнял столько сил!

— Спи, моя маленькая, — как в детстве донесся убаюкивающий голос матери. — Все будет хорошо, ты поправишься.

«Нет, нет, не хочу спать», — хотела сказать Мелия, борясь со сном. Нужно еще так много всего узнать. Но тишина окутала ее.

Когда она вновь открыла глаза, за окнами была уже ночь. Небо чернело, усеянное звездами. Лунный свет мягко освещал комнату.

Сначала она подумала, что одна в комнате, но потом заметила тень на стене. Скосив глаза, Мелия увидела неподвижную фигуру в кресле возле кровати. Эрвин спал, положив голову на сложенные на краю кровати руки.

Его присутствие здесь, рядом, принесло Мелии ощущение покоя и защищенности. Мелия потянулась к его руке, накрыла пальцы своими, зевнула и закрыла глаза.

— Ты будешь есть? — спросила Вероника, внося больничный поднос с едой и устанавливая на столике возле кровати.

Сегодня Мелии впервые разрешили сесть.