На исходе апреля 1993 года в течение трех вечеров в столичной «Горбушке» при большом скоплении разгоряченной публики фактически завершилась бурная и непродолжительная история «Бригады С». Были, правда, потом еще несколько летних выступлений. Ее прощальным приветом стал «великий» (по оценке Гарика) альбом «Реки». Пластинку ждали долго. Записана она была еще летом 1992-го. Почти все песни из нее уже исполнялись на концертах, а на две («Дорожная» и «Белый колпак») начинающий в ту пору клипмейкер Гриша Константинопольский снял видео, похожее, скорее, на мини-фильмы. «Дорожная» за счет своей баянно-плясовой лихости сразу превратилась в хит, а клип на нее – с венчающимся Гариком в косоворотке – не раз показывали по ТВ, в частности в мегапопулярной тогда программе «МузОбоз». В «Дорожной» у Сукачева сложилось все. Именно таких песен (как показала дальнейшая история) от него прежде всего и ждали широкие народные массы. И в таком образе – казака с бутылью самогона, попавшего с невестой-ведьмой к персонажам гоголевских «страшилок», – он легко воспринимался любыми зрителями. Но здесь же таился подвох. «Дорожная» стилистически абсолютно выпадала из последнего «бригадовского» альбома. Судить по ней о тогдашнем музыканте Сукачеве – все равно что рассказывать об Игги Попе на основе песни «In The Dead Car» или о Нике Кейве по хиту «Where The Wild Roses Grow».

Диск «Реки» соединил то, к чему пришел, что любил, от чего маялся, чем грезил Игорь, «достигнув возраста Христа». На него накатывала не то чтобы депрессия в чистом виде, а некое смятение. Почила в бозе страна, откуда он родом. На ходу, где-то неуклюже, вокруг возникал новый мир, строилась иная система отношений между людьми. Считаные месяцы оставались до начала первой масштабной («чеченской») войны в современной России. И совсем чуть-чуть до коды его «оркестра пролетарского джаза», который отправлялся в историю вслед за эпохой, в которой он появился. «Земную жизнь пройдя до половины» (кстати, дантовская «Божественная комедия» сейчас есть у Игоря в телефоне – «лет пять назад закачал»), основатель «Бригады С» сделал «Реки» посвящением, даже, если хотите, эпитафией, пройденному. Символично вышло, что в закрывавшем альбом и дискографию группы длинном признании в любви к своей молодости, своему городу («Вальс «Москва») Гарику аккомпанировал на тубе его отец (о чем уже упоминалось в этой книге). А предваряла «Реки» цитата из святого Франциска Ассизского: «Все святейшие добродетели, храни вас Господь, проистекающих и идущих от Него. В целом мире не наказан ни один человек, кто одною из вас мог бы обладать, если не умрет он прежде того. Обладающий одною и не повредивший другие, всеми обладает; и повредивший одну, не обладает ни одной и все повреждает».

Последняя пластинка «Бригады С» вообще прошита экзистенциальными и апокалиптическими вскриками. Здесь с заглавной буквы пишутся понятия: Душа, Рок, Смерть, Рай. Первая строфа, которой Гарик открывает альбом: «Наш полет – в Ночь./Наш пароль – Страх./Эта поездка будет последней/Улыбкой ночи на наших устах». А еще через песню он просит: «Видишь, строи уносятся в Рай?/ Мама, скажи нам: «Goodbye»./Мама, скажи мне: «Прощай»./ Мама, немного поплачь обо мне./ Эй, мама! Я погиб на войне./ Эй, мама! Нас убили на войне». В каких-то эпизодах «Бригада» поднималась в «Реках» почти на «флойдовские» высоты.

Очевидно, что в этой работе Сукачев достиг и своего психоделического максимума. Заглавная тема, а также «Белый колпак» (до сих пор исполняемый на концертах галанинской «СерьГой») вполне смотрятся российскими эквивалентами «Lucy in the Sky with Diamonds» или «Riders On the Storm». А ритм-энд-блюзовая «Скорый поезд придет в 6 часов» – с губной гармошкой и гитарой Сергея Воронова – довершила эклектику альбома, связав абсурдистское гариковское прошлое с «неприкасаемым» будущим.

Спонтанная драматургия презентации «Рек» в вотчине «Филей» – ДК им. Горбунова – соответствовала сути пластинки и тогдашнему душевному состоянию Сукачева и некоторых его коллег. К вышеозначенным «приметам времени» добавлялась совершенно конкретная трагедия. Буквально за пару недель до этих концертов покончил с собой, выбросившись из окна своей квартиры, гитарист «Алисы» Игорь Чумычкин, один из участников акции и клипа «Все это рок-н-ролл». Гибель Чумы, пополнившего скорбный «клуб 27», здорово тряханула многих из тех, с кем он играл и общался. Оттого последнее представление альбома «Реки» в «Горбушке» 30 апреля, когда к «Бригаде С» по ходу действа присоединился Константин Кинчев, смотрелось этаким поминальным карнавалом (не только по Чуме, но и по всему дорогому и невозвратному для находившихся на сцене музыкантов), с апофеозом в виде коллективного исполнения той самой «Все это рок-н-ролл», звучавшей как марш душевного сопротивления жестокой реальности.

«Тяжелый период начался… Из-за героина и водки, блин, мы чуть ли не каждый месяц ходили на кладбище – друзей и знакомых хоронили. Народ помирал, кто-то из окна выбрасывался. Про случившееся с Чумой я, к слову, первым узнал. Мне Петя Каменченко позвонил. Сказал, что ехал его «спасать», но не успел. Ужас. Но для меня это стало временем определений».

Гариковский самоанализ проявился не только в содержании альбома, но и в буклете к «Рекам», завершавшемся чередой риторических вопросов: «Что вы знаете обо мне? Откуда вы знаете, кто я? Отчего вы думаете, что можете судить меня, когда я сам не знаю, кто я! Кто же я?» Сукачев раскрывался и одновременно ощетинивался перед своими слушателями. Он обращался сразу ко всем и к каждому отдельно. Так же, как в песне «Чем пахнут твои деньги?», где обрушивал еще одну вопрошающую лавину:

«Ты видел, как играют дети с дождем?/Ты видел, как они убегают от солнца в дождь, и от дождя – в солнце?/ Ты помнишь этих детей?/Ты помнишь их ангельский смех?/Ты знаешь, что с ними стало?/ Ответь мне, где они теперь?»

«Реки» получились не только самым значительным альбомом «Бригады С», но и финансово удачным. «Нам заплатили за эту пластинку большие по тем временам деньги. Хотя я получил меньше, чем должен был получить. Меньше, чем получил Гройсман и, по-моему, Галанин. Но все равно эта сумма позволила нам с Ольгой приобрести новую мебель в нашу квартиру на «Войковской». Покупали в магазине на «Домодедовской» рядом с домом, где жил Петя Каменченко. А в доме напротив вскоре поселились Ванька Охлобыстин с Ксенией Качалиной. Представляешь, какое магическое место! Хренову тучу лет провел в этом «треугольнике». И ту мебель до сих пор помню: серый диван-кровать и два кресла той же расцветки, в елочку. Мотались за ними через пол-Москвы, и это было счастье в череде не самых приятных моментов. Я тогда расставался с Димой, Сережка стал делать свой проект».