— Скажите, — встрял радиожурналист, — чем занимался этот кооператив?

— Они организовали путешествия по Двине, зафрахтовав несколько теплоходов, — вальяжным голосом продолжил «ответственный чин». — Вели, насколько мне известно, экскурсии, тексты которых не были утверждены в областном бюро туризма и путешествий, а упор делали в основном на дореволюционную тематику. Но не в этом суть — под видом путешествий они и браконьерский промысел развили — вот на этом и попались…

Кирилов сидел ни жив, ни мертв. Услышанное никак не вязалось с обликом того человека, которого он узнал всего несколько месяцев назад. Наутро он отправился пешком в райцентр. Связи с Москвой ждать пришлось больше часа, но телефон Орловского не отвечал. Погуляв по городу, он снова вернулся на почту, опять ждал и вновь услышал долгие гудки. «Интересно, — размышлял Юрий Николаевич, возвращаясь заросшей тропой на лесной пикет, — знает ли Серега про эти новости?»

В киоске у вокзала Кирилов купил несколько залежалых номеров «Пламени». В бане, развалившись на полатях, он принялся перелистывать их один за другим, но, кроме хорошо известной стародавней сочинской статьи, ни одного материала за подписью Сергея не попадалось. «Куда он делся?»

Его отвлекли от чтения крики мальчишек на улице. Кирилов выглянул в маленькое оконце бани. Возле дома стоял Василий, а рядом с ним угрюмо прохаживался пожилой милицейский капитан, в выцветшем на солнце расстегнутом кителе и такой же белесой фуражке.

Вставать с лежанки не хотелось, и Кирилов, поправив соломенный тюфяк, хотел было продолжить чтение.

— Слышь, Николаич, — скороговоркой выпалил Василий, едва за ним хлопнула рассохшаяся дверь бани. — Чегой-то ты в городе натворил? А? Частковый-то про тебя толковал… Ну, я ни-ни, сам понимаешь… Ни сном, ни духом! Знать не знаю и кто таков не ведаю… Акромя жены и детев никого нет. А Ванька, ну позапрошлогодний оголец, который от горшка не оторвался, тот сдал. Дядя-бяка, грит! И на баню кажет пальцем… Ну, уже опосля по заднице-то врезал, а так черт его знает — догадался, частковый, чи нет… Ты гляди, чего бы не вышло… Сам понимаешь… А чегой-то ты там натворил, а?

Кирилов молча встал с полатей, посмотрел на часы и начал собирать рюкзак.

— Да ты что? — засуетился Василий. — Я ж рази в том смысле… Ты живи, сколь влезет. Мне и погутарить есть с кем…

Когда Юрий Николаевич, уставший после тряски на попутке, а потом долгого томления на электричке, вошел в квартиру, часы показывали за полночь. Подойдя к телефону, он набрал номер Орловского. Тот молчал.

С наслаждением смывая с себя дорожную пыль, Кирилов размышлял, не случилось ли так, что Сергей узнал про новости из Аршальска и мотанул снова на Север. И уж никак не мог догадаться, что в этот самый момент журналист был совсем в другой точке страны и над его головой снова витала опасность.

5. ДРУЗЬЯ, ПРЕКРАСЕН НАШ СОЮЗ!

Климат в Прикумске был резко континентальным, осень отличалась здесь поразительной краткостью. За неделю отцветали алые листья краснотала, стремительно желтела хвоя лиственниц и подмороженный лес долго, до ноябрьских праздников, а бывало и дольше, ждал снега. Мороз набирал силу сразу и скоропалительно падал к тридцатиградусной отметке. Орловский, наученный горьким опытом Аршальска, на этот раз подготовился основательней. Прямо на трапе самолета он вытащил из портфеля, рыжую, видавшую виды «ондатру» и нахлобучил шапку на голову.

— Серега! — шлепок по плечу остановил Орловского в самом центре аэропорта. — Ты?

На журналиста смотрел, приветливо улыбаясь, полный лысый мужчина, в котором едва угадывались знакомые черты.

— Неужели не признал? Да Гришка я! Ну, вспомни, вспомни…

— Как же, как же… — фальшиво пробормотал Орловский.

— Какими судьбами? Куда? Где работаешь? — вопросы сыпались один за другим.

— Куда? — пожал плечами. — В гостиницу… А ты что здесь делаешь?

— Так жену с детьми отправил московским рейсом. Отпуск у них, а сам вылетаю через неделю. Ты чего? Не помнишь меня?

— Честно говоря, не очень… — виновато взглянул Сергей.

— Ну, здорово живем! — воскликнул мужчина. — Вспомни, «Прикумский рабочий», девять лет назад, фотолаборант… Ну, напрягись…

— Гриша? — неуверенно произнес Сергей.

— Славу богу! Только не Гриша, а Григорий Пантелеймонович Дольский… Специальный корреспондент областной газеты. — Слово «обласной» Дольский заметно выделил.

— А я в «Пламени». Сейчас в командировке…

— В «Пламени»? — с уважением переспросил Дольский. — Ну, ты даешь! А я несколько раз читаю — «Орловский» и все гадаю — тот или не тот! А оказывается, что надо. Слушай, — еще раз хлопнул он по плечу, — а зачем тебе гостиница? К черту гостиницу! Будешь жить у меня… Трехкомнатная, в самом центре, я — один. Мои же уехали… Не сопротивляйся, — он прямо-таки вырвал из рук Орловского тоненький портфель и силой поволок его к выходу. — Садись, не раздумывай. «Жигули» у меня не машина, а зверь… Сейчас мигом домчим, а там и поговорим. Ты как относишься к пельмешкам? Настоящим из сохатинки! Да под сто грамм… Сила!

Орловский что-то отвечал, поглядывая в окно машины, пытаясь разглядеть сквозь дымку очертания когда-то знакомого города.

— Тебе докладываться о прибытии куда надо? — лихо покручивая баранку и не переставая без умолку болтать, поинтересовался Дольский. — По какому ведомству интерес?

— По милицейскому…

— Ого! По милицейскому? Натворили что? У нас это могут, только не очень любят, когда чужие в это дело суют нос. Обходимся и своими силами. Интервью с министром. Информация с брифинга. Хвалебная статейка к Дню советской милиции. И тэ дэ и тэ пэ…

— Да надо разобраться, понимаешь, в одной истории…

— Если надо помочь, можешь положиться! Сейчас мы заскочим в ихний политотдел и доложимся, — подмигнул Дольский. — Сей момент… А уж потом и пропишемся у меня, как положено. Им же удобнее тебя искать, если понадобишься, прямо у меня. Телефон есть, да и живу в двух шагах от офиса… — он излишне громко захохотал.

— Может, чуть позже… Неудобно как-то сразу после дороги.

— А чего неудобно! Сейчас отметимся, а завтра и выйдешь на работу. Проверяй, что хочешь, сколько сил хватит. Пиши, что в голову взбредет… Машинка у меня «Олимпия». Пользуй, твори в полное удовольствие.

«Доложиться» в республиканском министерстве не удалось. Орловский совсем забыл, что сегодня — выходной. Правда, об этом почему-то забыл и Григорий Пантелеймонович.

— А так даже лучше, — решительно приободрил Сергея Дольский. — И у нас, как говорится, время для воспоминаний! Знаешь, что мы сделаем? Оставим дежурному по министерству мой домашний телефон! Захотят познакомиться со столичным журналистом — позвонят! Факт, позвонят…

Орловского удивило, как в Прикумске хранят пельмени. Распахнув створки трехрамного окна, Дольский запустил руку по самый локоть