Ивана, напротив, английский язык никогда не изучала и не имела ни малейшего желания браться за учебники. Ее наружность показалась Рику простоватой, она была слишком пухленькой, что, впрочем, неудивительно для женщины в интересном положении. Ивана много улыбалась и время от времени, наклоняясь к мужу, что-то ему шептала.

Через десять минут появились Слай и Трей, привычно поймав на себе взгляды посетителей траттории. В Парме еще не привыкли к черным лицам. Они уселись вокруг небольшого стола и слушали, как Пьетро упражняется в английском. Вскоре принесли клин пармезана, настолько большой, что, казалось, после него никто уже не сможет есть. За ним последовали блюда с закусками. Они заказали печеную лазанью, равиоли с начинкой из трав и тыквы, равиоли, тушенные в сметанном соусе, феттучини[25]с грибами, феттучини под соусом из кролика и анолини.

Выпив стакан красного вина, Рик окинул взглядом небольшой зал и увидел сидящую в двадцати футах красивую молодую женщину. Она ужинала в компании с хорошо одетым юношей, и беседа явно не доставляла им удовольствия. Девушка, как большинство итальянок, была темноволосой, хотя Слай объяснил, что в Северной Италии встречается немало блондинок. И хотя ее прекрасные темные глаза сердито сверкали, в глубине их таилась грусть. Она была изящна, миниатюрна, хорошо одета и…

— Ты куда уставился? — спросил Слай.

— Вон на ту девушку, — вырвалось у Рика.

Все пятеро повернули головы в ее сторону, но девушка не обратила внимания, поглощенная неприятным разговором со своим спутником.

— Я видел ее раньше.

— Где? — поинтересовался Трей.

— Вчера вечером в опере.

— Ты ходил в оперу? — не поверил своим ушам Слай.

— Разумеется, ходил. Не видели ее там раньше?

— Ты ходил в оперу? — умилился Пьетро.

— На «Отелло». Прекрасная постановка. Женщина за тем столиком пела партию Дездемоны. Ее зовут Габриэлла Баллини.

Ивана поняла достаточно из того, что он сказал, и, покосившись в сторону певицы, заговорила с мужем. Тот перевел:

— Это действительно она. — Пьетро гордился своим квотербеком.

— Она знаменита? — спросил Рик.

— Не очень. Сопрано, хороший голос, но ничего выдающегося. — Он перемолвился парой фраз со своей женой и добавил: — Ивана говорит, что у нее трудный период.

Принесли небольшие порции салата с помидорами, и разговор вернулся к футболу. Рик участвовал в беседе, но одновременно поглядывал на Габриэллу. Он не заметил на ее пальце обручального кольца. Женщина не получала удовольствия от компании своего спутника, но они хорошо знали друг друга и вели какой-то серьезный разговор. Судя по всему, отношения между ними были напряженными.

Расправляясь с огромной порцией феттучини с грибами, Рик заметил, как по щеке Габриэллы скатилась слеза. Ее спутник не шелохнулся, словно ему все равно. Девушка едва прикоснулась к еде.

Бедняга Габриэлла! Ее жизнь пошла наперекосяк. В воскресенье какие-то скоты освистали в театре «Реджо», а сегодня она поссорилась со своим мужчиной.

Рик не мог отвести от нее глаз.

Он постепенно приобретал опыт. Лучшие парковочные места освобождались между пятью и семью часами вечера, когда работающие в центре горожане разъезжались по домам. Рик частенько кружил по улицам на закате дня, готовый устремиться в образовавшуюся щель. Но парковка представляла собой непростое занятие, и он серьезно подумывал, не купить ли ему или взять напрокат скутер.

После десяти вечера найти место для машины в своем районе было нереально, и нередко случалось, что он оставлял «фиат» в десяти — двенадцати кварталах от дома.

Эвакуации случались нечасто, но все-таки бывали. Синьор Брункардо и судья Франко при случае могли бы надавить на свои рычаги, но Рик предпочитал не напрягать людей без надобности и избегал неприятностей. В понедельник после тренировки ему пришлось оставить «фиат» к северу от центра в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Он припарковался в запрещенной зоне, предназначенной для доставляющих грузы автомобилей. После «Иль трибунале» Рик поспешил к машине и начал утомительные поиски парковки поблизости от дома.

Около полуночи он пересек пьяцца Гарибальди и ехал в надежде юркнуть в любую образовавшуюся между машинами щель. Все было занято. Пропитанная вином паста утрамбовалась в животе. Приближалось время долгого ночного сна. Рик ездил взад и вперед по узким улочкам, уставленным бампер в бампер крохотными автомобильчиками. Неподалеку от пьяцца Сантафьора он заметил древний переулок, раньше ускользавший от его внимания. С правой стороны между машинами оказалось свободное место, очень тесное, но он решил попробовать. Рик встал вровень с передней машиной и в этот момент заметил на тротуаре двух пешеходов. Он включил заднюю передачу, вывернул руль до отказа вправо и, отпустив сцепление, попытался вписаться в промежуток, но ткнулся задним правым колесом в бордюр. Позорная промашка — требовалась новая попытка. Рик заметил свет фар приближающегося автомобиля, но это его не встревожило. Итальянцы, особенно живущие в центре, удивительно терпеливы. Парковка — их общий бич.

Вырулив на проезжую часть, Рик решил было поискать место для стоянки где-нибудь еще. Промежуток между машинами оказался слишком мал — потребуется много усилий и работы рулем, чтобы вписаться в него. Но он предпринял еще одну попытку. Включил заднюю передачу, обернулся и, не обращая внимания на близкие уже фары, двинулся задним ходом. Но нога соскользнула с педали сцепления, «фиат» дернулся и заглох. Водитель приближающейся машины нажал на сигнал — очень громкий, поскольку находился под капотом сверкающей красной «БМВ». Крутая машина, и за рулем сидел парень, который сильно спешил. Задира, не привыкший молча наблюдать за закрытой дверцей, как передним кто-то тщетно пытается припарковаться. Рик замер и долю секунды сомневался, не отправиться ли на другую улицу. Но что-то ударило ему в голову. Он распахнул дверцу, выставил в сторону «БМВ» средний палец и направился к обидчику. Сигнал не смолкал. Рик приблизился к окну водителя и крикнул, чтобы тот выходил. Сигнал продолжал реветь. За рулем «БМВ» сидел сорокалетний придурок в темном костюме, темном пальто и темных водительских перчатках. Он не смотрел в сторону Рика, уставился перед собой и давил на клаксон.

— Вылезай из машины! — громко повторил американец.

За «БМВ» пристроился еще один автомобиль, приближался третий. «Фиат» не объехать, а его водитель не собирался трогаться с места. Сигнал по-прежнему надрывался.

— Вылезай из машины! — повторил Рик и вспомнил судью Франко. Благослови его Господь!

Машина за «БМВ» тоже принялась сигналить, и не без причины — Рик и в ее сторону сделал непристойный жест.

Каким же образом это все разрешится?

Водителем второй машины оказалась женщина. Она опустила стекло и выкрикнула что-то обидное. Рик огрызнулся. Больше гудков, больше криков. На улице, еще минуту назад совершенно тихой, собрались автомобили.