А встретившись, вместе пообедали и за салатом с блинчиками проговорили два часа. Их распорядок дня во многом совпадал: Габриэлла вставала достаточно поздно, пила кофе и завтракала, затем час или два проводила в гимнастическом зале и еще столько же на работе. Когда не было спектаклей, труппа собиралась на репетицию и исполнители повторяли свои партии. Все как в футболе. У Рика сложилось впечатление, что пробившая себе дорогу певица-сопрано зарабатывает не намного больше, чем кочующий с места на место квотербек.

Карлетто больше не упоминался.

Они рассказывали друг другу о своих карьерах. Габриэлла начала петь во Флоренции подростком, когда была жива ее мать. Отец к тому времени уже умер. В семнадцать лет она стала завоевывать награды и получать приглашения на прослушивания. Ее голос развился рано, и девушка мечтала о большом будущем. В Лондоне она старалась изо всех сил и получала роль за ролью. Но природа брала свое, сказалась генетика, и ей пришлось смириться с мыслью, что ее карьера и голос достигли своего пика.

Рика столько раз освистывали, что он больше не обращал внимания на реакцию болельщиков. Но освистать певицу на оперной сцене казалось невероятной жестокостью. Он хотел понять, как это возможно, но боялся заводить неприятный разговор. Вместо этого задавал вопросы об «Отелло». Если следующим вечером он пойдет слушать оперу, то собирался узнать все об этом представлении. И когда обед подошел к концу, опера была разложена по полочкам. Они никуда не спешили.

После кофе пошли прогуляться и набрели на ларек с мороженым. А когда наконец расстались, Рик прямиком направился в спортзал и два часа тренировался до седьмого пота, думая при этом только о Габриэлле.

Из-за совпадения по времени с командой регбистов в среду тренировка началась в шесть часов вечера и прошла еще хуже, чем в понедельник. Моросил холодный дождь, и «Пантеры» безо всякого воодушевления в течение получаса изводили себя упражнениями и бегом. А по окончании настолько отсырели, что потеряли способность заниматься чем-либо другим. Команда поспешила в раздевалку, где Алекс организовал видеопросмотр, а тренер Руссо постарался настроить своих подопечных на серьезное отношение к миланским «Носорогам» — растущей команде, которая еще в прошлом году играла во втором дивизионе, а теперь перешла в первый. Уже только поэтому ее нельзя сбрасывать со счетов в качестве достойного соперника. Пока Сэм крутил видео, звучал смех, слышались насмешки и дешевые шутки. Наконец он вставил другой диск и вернулся к обсуждению их игры с Неаполем. Начал с перечисления неудавшихся блоков, и вскоре Нино сцепился с Франко. Паоло, выпускник Техасского сельскохозяйственно-механического университета и левый блокирующий полузащитник, обиделся на какое-то замечание лайнбекера Сильвио, и настроение вовсе испортилось. Теперь шуточки и колкости футболистов были адресованы товарищам по команде. Тон стал резче. Алекс перешел на итальянский и не пощадил ни одного из тех, кто играл в черной форме.

Рик сел на свой ящик и с удовольствием наблюдал за этой перебранкой. Он понимал, чего добивается Сэм. Тренер хотел развеять благодушие команды и разжечь эмоции. Часто этому помогает ругань или скандал во время просмотра видеозаписи своей игры. Футболисты почили на лаврах и слишком уверовали в свою непобедимость.

Когда наконец зажегся свет, Сэм объявил, что тренировка закончена. В душевой и раздевалке он немного поболтал с Риком. И вскоре квотербек, покинув стадион, поспешил к себе домой, переоделся в свои лучшие итальянские вещи и ровно в восемь сидел в пятом ряду от оркестровой ямы в театре «Реджо». Теперь он знал «Отелло» вдоль и поперек — Габриэлла объяснила ему каждую деталь.

Он еле высидел первый акт, поскольку Дездемона появлялась только в третьей сцене, когда падала в ноги своему безумному мужу. Рик не отрывал от нее глаз, а Габриэлла, выбрав время, когда Отелло о чем-то скорбно причитал, посмотрела в пятый ряд, убеждаясь, что американец пришел. Последовал дуэт, и на этом первый акт закончился.

Рик выждал секунду, самое большее — две и начал аплодировать. Грузная синьора справа сначала озадаченно покосилась на соседа, затем нерешительно подняла руки и последовала его примеру. Муж стал хлопать вслед за женой. Аплодисменты распространились по залу. Если кто-то и намеревался освистать певицу — момент был упущен. И публика в большинстве своем решила, что Дездемона заслуживает больше, нежели получает. Приободренный, Рик выкрикнул громовое «Браво!». Господин в двух рядах за ним, явно тронутый красотой Дездемоны, подхватил его возглас. За ними последовали еще несколько просветленных душ, и занавес упал. Габриэлла стояла в середине сцены с закрытыми глазами, но чуть заметно улыбалась.

В час ночи они снова пришли в уэльский паб. Выпили и поговорили о футболе и опере. Последнее представление «Отелло» было назначено на воскресенье, когда «Пантерам» предстояло помериться в Милане силами с «Носорогами». Габриэлла захотела посмотреть футбол, и Рик убедил ее остаться в Парме еще на неделю.

С Паоло-сельхозработником в качестве провожатого трое американцев вскоре после заключительной тренировки сели в поезд, который в двадцать два ноль пять отправлялся в Милан. Остальные «Пантеры» собрались «У Полило» на традиционную еженедельную вечеринку с пиццей.

Когда к американцам подкатили тележку с напитками, Рик в качестве первого захода из многих последующих взял четыре банки пива. Слай говорил, что много не пьет, мол, жена не одобряет, но в этот момент та находилась очень далеко, в Денвере. А по мере того как продолжался вечер, поезд уносил их от нее еще дальше. Трей заявил, что предпочитает бурбон, но одобрил и пиво. А Паоло готов был выпить бочку чего угодно.

Через час показались растекающиеся во все стороны огни Милана. Итальянец сказал, что хорошо знает этот город. Сельский парень явно радовался, вырвавшись на выходные из деревни.

Поезд остановился на Центральном вокзале Милана — самом большом в Европе. Месяц назад, когда Рик проезжал через этот город, вокзал буквально устрашил его своей монументальностью. Футболисты втиснулись в такси и отправились в гостиницу. Посоветовавшись с американцами, Паоло выбрал приличный отель, но не из самых дорогих, расположенный в известном своей ночной жизнью районе Милана. Никаких культурных экскурсий в сердце города. Никого не интересовала история искусства. Слай уже насмотрелся соборов, баптистериев[26]и мощенных брусчаткой улочек. Они остановились в отеле «У Джонни» на северо-западе города. Это было типичное семейное предприятие — небольшая гостиничка, не слишком привлекательная, с маленькими номерами. Слай и Трей поселились в одном двухместном номере, Рик и Паоло — в другом. Узкие кровати стояли неподалеку друг от друга, и квотербек, распаковывая вещи, подумал, насколько здесь будет уютно, если обоим жильцам повезет с девчонками.

Еда, по крайней мере для Паоло, стояла на первом месте, хотя американцы могли на бегу перехватить по сандвичу. Он выбрал ресторан под названием «Куатро мори», поскольку там подавали рыбные блюда. Заявил, что хочет отдохнуть от надоевших в Парме бесконечной пасты и мяса. Ресторан предлагал только что пойманных в озере Гарда щук и жареных окуней из озера Комо. Но гвоздем меню был запеченный линь, фаршированный хлебными крошками, сыром пармезан и петрушкой. Паоло, как и следовало ожидать, предпочел неспешную трапезу с вином, последующим десертом и кофе. Поев, американцы решили, что готовы к походу по барам.