Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Какого лешего мне звонить Алану?
– Но ты же в одиннадцать должен быть дома.
– Боже, Рэв, отстань, а? Я успею вернуться. Сейчас всего половина одиннадцатого.
– Не думаешь, что это может быть подставой?
Я отвожу взгляд от дороги, чтобы посмотреть на него. В темноте его глаза совершенно серьезны.
– Не знаю, – честно признаюсь я.
С минуту раздумываю, рассматривая эту мысль со всех сторон. Я не пользуюсь популярностью, но и ненавидеть меня некому. Во всяком случае, мне так кажется.
Мгновение спустя, пожимаю плечами:
– Кому это может быть нужно? И для чего?
– Люди не всегда руководствуются здравым смыслом и логикой в своих поступках. – Рэв ненадолго умолкает. – Тебе это известно, как никому другому.
Я не отвечаю на это. Конечно же, он прав.
– Боишься? – подначиваю я его, чтобы разрядить обстановку.
– Готовлюсь, – не поддаваясь на мою уловку, серьезно отвечает он.
Мы сворачиваем на главную дорогу – двухполосное шоссе, ведущее до самого Аннаполиса. Домов вдоль нее почти нет, поэтому здесь можно ехать на высокой скорости. В своем письме Девушка с кладбища написала, что у ее автомобиля нет шины. Она ее проколола или ее кто-то стащил?
Еще один поворот, и я вижу стоящую на обочине машину. Дорога усеяна кусками резины, шелестящими под колесами моего автомобиля. Я подъезжаю, собираясь припарковаться позади нее.
Сердце бьется в рваном ритме. Я взволнован, напуган. Мне хочется выскочить из машины, броситься к Девушке с кладбища и закричать: «Ты! Ты понимаешь меня!» А после этого хочется просто сидеть рядом с ней, дышать одним с ней воздухом, наслаждаться присутствием человека, который все понимает.
Взгляд цепляется за цвет стоящей на обочине машины. Ярко-желтое крыло – как маяк в свете фар моего автомобиля.
Сердце замирает. Леденеет. Я медлю – всего лишь секунду, – съезжая на обочину. Затем резко выворачиваю руль, возвращаясь на дорогу, включаю третью передачу и на бешеной скорости проношусь мимо поломанной машины.
– Ты что делаешь? – вытаращивается на меня Рэв.
– Еду домой, – с трудом разлепляя губы, отвечаю я. Грудь сковало льдом.
– Почему? Что случилось?
– Ты был прав. Это подстава.
– Что? И кто ее устроил? Как ты это понял?
Я не отвечаю ему. Сосредоточив взгляд на дороге, я принуждаю себя не забывать о том, что рядом сидит мой лучший друг. Стоит хоть на миг об этом забыть, и я махну на машине с обрыва.
– Дек, – тихо зовет меня Рэв, – поговори со мной.
– Это ее машина.
– Чья?
Я бросаю взгляд назад.
– Джульетты Янг. Ты не помнишь? Мы прикуривали ее аккумулятор.
– Помню. Но… почему ты уверен в том, что это именно ее машина?
– Я успел ее разглядеть.
Рэв молчит, глядя на меня.
– Неужели ты и правда считаешь, что она устроила подставу?
– Да. Нет…
Я провожу рукой по волосам, затем бью кулаком по рулю. Еще немного, и я сорвусь, закричу. Мне нужно взять свои эмоции под контроль, особенно в преддверии встречи с Аланом.
– Не знаю, Рэв, – выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. – Просто… Не знаю. Забудь.
«Я знаю, что ты неудачник с судимостью».
Мои чувства были иллюзией. Все. Джульетта Янг ни черта обо мне не знает. Она видит то же самое, что и все остальные: хулигана, который не успокоится, пока не угодит за решетку и не будет жить по тюремному расписанию.
Горло сильно сдавливает, невозможно вздохнуть. Разрастающийся в груди жар растапливает лед. Так ощущается ярость. Так ощущается предательство. Как я мог рассказать ей о своем отце? Как я мог рассказать ей о Керри? Слава богу, мы сохраняли анонимность.
Я резко, словно нетерпеливый таксист, торможу у дома Рэва. Вперив взгляд в лобовое стекло, не смотрю на друга. Даже не шевелюсь.
– Мы можем вернуться, – предлагает он.
– Нет, – отвечаю я.
– Дек. Она застряла там. Любой может…
– Так ей и надо.
– Но нужно позвонить…
– Рэв, – мрачно гляжу на него я, – ты будешь вылезать или нет?
Он осуждающе смотрит на меня, и я не выдерживаю его взгляда. Я снова начинаю всматриваться в темноту. Пальцы стискивают руль.
– Вылезай, Рэв.
Он слушается, но не уходит, а стоит и глядит на меня.
– Куда ты поедешь?
– Домой, – рявкаю я.
Наклонившись, протягиваю руку к пассажирской двери и захлопываю ее. Завожу мотор и давлю на газ.
Входящие: Девушка с кладбища
Новых сообщений нет.
Я проверяла папку входящих раз сто. Или двести.
Он написал, что едет ко мне, четверть часа назад. За это время я бы, наверное, успела пешком до школы дойти. Дождь поутих немного, и теперь легонько стучит по крыше машины. Свет передних фар несколько минут назад потускнел. Должно быть, аккумулятор скоро окончательно разрядится. Я выключаю фары, но оставляю включенными габариты. Не хочу, чтобы какой-нибудь подвыпивший подросток врезался в мою машину. Меня и так чуть кондрашка не хватила, когда какая-то машина съехала на обочину, а потом рванула прочь так, словно за ней гнался сам дьявол.
Платье начало высыхать, но мне почему-то стало лишь холоднее. Временами меня бьет неконтролируемая дрожь. Я снова пытаюсь дозвониться до папы. Он не отвечает. Я снова пытаюсь дозвониться до Роуэн. Меня перенаправляют на голосовую почту. Ее мобильник, наверное, разрядился.
Уставившись на экран телефона, мысленно молю Мрака прислать мне письмо. Или написать мне в чат. Еще минута, и я буду готова позвонить в 9-1-1. Что мне еще остается?
Я сижу в машине полчаса, пальцем не пошевелив, чтобы как-то себе помочь. Как бы в такой ситуации поступила мама? Она бы вышла под дождь и остановила проезжающую мимо машину. В ней оказался бы какой-нибудь посол из Австралии, его жена предложила бы маме меховую пелерину и пригласила бы на ужин в посольство.
Если я вылезу из машины и начну махать рукой, останавливая попутку, то, скорее всего, окажусь под колесами какого-нибудь идиота.
Против воли на глаза наворачиваются слезы. Не успеваю опомниться, как уже рыдаю, уткнувшись лицом в ладони. Эмоции согревают меня изнутри, но они неприятны. Плечи трясутся от рыданий, но я не сдерживаю слез. Зачем? Меня все равно никто не видит.
В окно стучат костяшками пальцев. Вскрикнув, убираю от лица руки. У машины стоит парень. Он здесь! Он здесь! Я вытираю лицо. Сердце радостно подпрыгивает и кувыркается. Но потом до меня доходит, кого я вижу. Горящие позади парня фары освещают половину его лица и заливают салон моей машины светом. Это не Мрак. Это Деклан Мерфи. Не думала, что этот вечер может стать еще хуже, чем был.