Этно-экологическая музыка заполняла пространство комнаты и успокаивала.

Минут через пять Егор прикатил на столике кофе, мороженое, черничное варенье и высокие стаканы с квас-водкой. Принцесса попробовала зелье, и оно ей, как ни странно, понравилось — вообще-то она водку терпеть не могла. Видно, там не совсем водка. И не совсем квас.

Егор явно чувствовал себя напряженно, и это неожиданно расслабило Сашу. Она забралась с ногами на диван и стала рассказывать что-то о своем лондонском колледже, о подругах, о каких-то детских делах. Словно и не было темной комнаты, этой… возни, возбуждения, признания Егора, смущения, неловкости и страшного раздражения.

Кот все не шел, но Принцессе этого уже как-то и не хотелось. Ей стало тепло и весело от коктейля, ее тянуло потанцевать. Егор был никакой, совсем никакой, и Саша решила его подразнить.

— Егор, почему ты признался? — неожиданно перебила она саму себя. Почему сказал, что ты не Кот? Я ведь ничего не поняла бы.

— Разве?

— В темноте… Мы бы с тобой классно перепихну…

— Саша… Послушай, не надо. Я правда не хотел тебя обидеть.

— Да я не сержусь, я понять хочу. Я не заподозрила бы, отличить довольно трудно — вы так похожи, — да и у нас с Котом ведь толком ничего не было, так… Поприкалывались. В общем, сравнивать не с чем. Странно все это. Ни один мужик не отказался бы от того, что я начала тебе…

— Саш, твоя откровенность… знаешь…

— Как ты смог признаться, что ты не он, отказаться от меня в темноте, когда я думала, что ты — это не ты?

— Вот именно.

— Что «вот именно»?

— Ты думала, что я — не я.

— Это важно?

— Для меня — да.

— Ты ненормальный?

— Возможно.

— Ты ненормальный. Ладно. Спасибо за кофе и этот… квас-водку. Забавная штука. Кто придумал? Ты? Я так и подумала. Только там, по-моему, не водка. Братцу своему, Котику, привет не передавай. Скажи, что я не приходила. Ясно? Слушай, вы так похожи внешне и такие разные. А-фи-геть!.. Отец говорит, что ты крутой бизнесмен. Ну, что… Остальные комнаты и все прочее осмотрим в другой раз. О'кей? Ну пока.

— Подожди.

— Да я сама. Не маленькая.

— Я хотел тебе сказать… В общем, у меня нет никакого брата-близнеца… Понимаешь… Кота нет… Дело в том, что я… что у меня…

— Знаешь, а пожалуй, его и правда больше нет. Для меня по крайней мере. Все, пока. Поздно уже.

По дороге домой Саше хотелось рыдать. Качаясь на заднем сиденье машины, Принцесса едва сдерживалась, стискивая зубами краешек носового платка. Оказалось, что это банальное и избитое средство здорово помогает при большом желании разреветься. Тем вечером Саша во второй раз потеряла Кота и чувствовала, что это уже навсегда. Но появилось что-то еще. И об этом ей пока думать не хотелось.

«Кота нет… Дело в том, что я… что у меня… Придурок! Так облажаться!.. Ничего толком не сказал! Ни-че-го, что собирался сказать! Она теперь думает, что я сумасшедший, больной. Это точно. Добился взаимности, урод! А может, она не вникала в слова? Может, как-то сгладится, рассосется?.. Прав был Кот. Не надо было с ним ссориться… Но… он и Принцесса… Хотя она сказала, что ничего толком не было… Что она имела в виду? Поприкалывались… Если то же, что сегодня со мной… Нашли прикольчики. Блин!.. Где этот мохнатый ублюдок?!. Да нет, теперь все пропало…»

На следующий день Принцесса прошептала номер Кота. Послышались длинные гудки, потом звук соединения, уличный фон (видимо, ехал в машине) и наконец голос:

— Алло. — Уверенный и спокойный.

— Кири-кири… — сказала Саша с издевкой.

— Привет. Это Егор. — Уверенный, спокойный, и… какой-то еще…

Принцессе стало неловко, и она покраснела. Как будто он мог ее видеть…

— Привет…

— Как добралась?

— Нормально.

— Послушай… Он уехал из Москвы. Просил извиниться, если увижу или услышу тебя.

— И что еще?

— Сказал, что будет скучать.

Саша ничего не ответила, только посмотрела сквозь мутную пелену на свой комм и нажала красную кнопку. Вызвала снова. Занято. Перенабрать? Ни за что.

До отъезда Принцесса еще несколько раз набирала тот же номер. Каждый раз отвечал Егор. Как только слышался его голос, она отключалась.

Почему-то часто, когда люди грустят, идет дождь. Хотя нет… Пожалуй, никакой связи тут нет. А иначе дождь лил бы не переставая. А может, наоборот? Люди грустят в дождь? Вряд ли. Во-первых, есть люди, которые обожают дождь — речь не о язычестве, а о большой любви к атмосферному явлению. Именно атмосферному! Поскольку что еще волшебного есть в дожде, кроме его атмосферы? И потом, если бы плохое настроение людей зависело от дождя, то все ходили бы кислые и не веселились, потому что, когда где-нибудь ясно, в другом месте обязательно льет.

Выходит, дождь лил не оттого, что Саша грустила, а Саше было грустно не от дождя.

Она сидела в салоне самолета и смотрела, как тонкие полоски воды ползут вниз по стеклу иллюминатора, выстраиваясь в штрих-код, наклеенный предприимчивым атмосферным явлением на уже недоступный внешний мир.

Принцессе было досадно, что быстро прошло лето, что до отъезда она не встретилась с Котом и не высказала ему все, что было у нее на душе… А еще ей было неловко перед Егором за то, что она так глупо себя повела. Принцесса немного скучала по Коту, по его бесшабашности и нахальству.

Саша вдруг представила: вот он идет между рядами сидений с таким знакомым выражением желтых глаз, огибая грудастых теток, которые никак не могут пристроить свою бесценную ручную кладь… Внезапно ей захотелось спрятаться под сиденье. Как она объяснит Коту то, что произошло между ней и Егором тем вечером?.. А что, собственно, произошло? И почему это нужно объяснять? Ничего не было. Но Сашу не покидало чувство вины, ей казалось, тогда она сделала что-то лишнее… нет, не сделала, почувствовала…

Еще некоторое время Принцесса пыталась убедить себя, что никакого предательства она не совершала, а потом вдруг вспомнила Егора и темную комнату, в которой не оказалось Кота, но нашлись диск Лавэя, квас-водка и кофе… Нет, у нее все-таки получилось свидание в тот вечер… Саша почувствовала, что проваливается в воздушную яму.

Когда самолет, действительно оторвавшись от земли, на мгновение завис, перед тем как ринуться вверх, Принцессой уже владели новые мысли. Не о Коте и не о собственном чувстве вины. И жалела она совсем о другом. А еще ей отчаянно хотелось выбраться из этой брюхатой пассажирами птицы и вернуться в Москву.

Зима пришла как-то вдруг, не стучала в окно холодными пальцами осени, не пыталась выдавить стекла порывистым влажным дыханием, или, может, пыталась, да только Егор ее не услышал, а когда заметил — она уже появилась и, никого не спросив, завалила все вокруг своим снегом.