Райли изо всех сил сдержалась, чтобы не улыбнуться. Ей хотелось сказать: «Не стоило и надеяться».

Но вместо этого она лишь представила Отри Билла, а затем сказала:

– Простите, что беспокою вас. Нам вроде сообщили, что вас нет в кампусе.

– Меня и нет, – сконфужено пробормотал Отри. – Я как раз собирался уезжать – у меня важная встреча. Ещё только утро понедельника, а вы уже заставляете меня отставать от графика.

Бросив взгляд на напуганную секретаршу, Билл сказал:

– О, видимо мы не так поняли друг друга.

Отри произнёс:

– Если вы приехали посмотреть, вступило ли в силу ваше глупое предупреждение, не беспокойтесь: теперь весь кампус стоит на ушах из-за вашего вымышленного убийцы, а ученики ходят только группами.

Он уставился на письмо сквозь свои узкие очки для чтения, бормоча себе под нос:

– Какая глупость… Просто вздор… Шум из ничего…

Он поднял взгляд на Райли и Билла:

– Смею вас уверить, что в Бярсе никого не убивали. Никогда.

– Значит, будем взаимодействовать через суд? – предложил Билл.

Отри простонал и кинул письмо секретарше.

– Мисс Энгстранд, дайте им всё, что они захотят, – сказал он. – Простите, что вынуждаю вас это делать. Мне нужно идти.

Он сдёрнул с вешалки своё пальто и выбежал из кабинета.

Секретарь сидела, вытаращив глаза на Райли и Билла.

– Так что вы хотите от меня? – спросила она.

Билл начал объяснять:

– Нам нужна информация по студентам, персоналу, выпускникам – обо всех, у кого могли быть значительные психологические проблемы…

Билл продолжал рассказывать, когда у Райли зазвонил телефон: звонил Мередит.

– Агент Пейдж, где вы сейчас? – спросил он.

Райли сглотнула. Сможет ли она объяснить трюк, к которому они прибегли с Майком Невинсом, чтобы получить записи? Райли сомневалась, что её шеф одобрит эти меры.

– В Колледже Бярс с агентом Джеффрисом, – ответила Райли.

– Мне нужно, чтобы вы оба сейчас же поехали в больницу Бранденбург Мемориал Госпиталь.

Райли поразило то, что он не проявил ни малейшего интереса к тому, чем они с Биллом занимаются.

– Это же здесь, в столице, верно? – уточнила она.

– Да. Похоже, кое-кому удалось уйти из рук нашего убийцы живым. Он там, в реанимации.

«Он?» – подумала про себя Райли.

Обнаружив, что Кирк Фаррелл на самом деле совершил суицид, она сделала вывод, что маньяка интересуют только девушки.

– Его зовут Марри Россум, он первокурсник Бярса. Его нашли на улице рядом с собственным домом поздно вечером, он был почти без сознания. По словам полиции его накачали лекарствами и пытались повесить в его гараже – ему чудом удалось спастись.

– Он может говорить?

– Насколько мне известно, он в сознании. Не знаю, говорит он или нет.

Райли пронзила дрожь возбуждения. Неужели у них есть зацепка?

– Уже едем, – коротко бросила Райли.

Они с Мередитом повесили трубки, когда Билл только закончил объяснить, что ему нужно от секретаря. Она уже искала информацию на своём компьютере.

– На это уйдёт время, – проворчала женщина.

– Постарайтесь найти всё как можно скорей, – попросил Билл.

Райли отвела Билла в сторону.

– Нам нужно ехать в Бранденбург Мемориал Госпиталь, – сказала она. – Похоже, кое-кто выжил после нападения, на этот раз парень.

Билл удивился.

– Похоже, что моя теория про бисексуала снова имеет право на существования, – сказал он.

– Может быть, – согласилась Райли. – Поехали.

Билл снова сел за руль, а Райли обменялась сообщениями с Флоресом, который передал ей всю информацию о Марри Россуме, что смог найти. То был очень богатый ребёнок, сын международного короля недвижимости Генри Россума. У его отца были дома по всему миру, однако Марри жил только в Джорджтауне. Судя по всему Марри был единственным наследником и отпрыском Генри Россума. Россум давно развёлся с матерью мальчика и неплохо её обеспечивал, тем самым удобно убрав её из возможных наследников.

Билл остановил машину и, когда они вылезли, Райли увидела, что больница Бранденбург Мемориал представляет собой сверкающую стеклянную башню с современным дизайном и явно является очень престижной и дорогой лечебницей.

Они вошли внутрь и показали свои значки администратору, который отправил их на этаж, на котором лежал Марри Россум. Войдя в палату, они наткнулись на высокого импозантного доктора.

– Постойте, – остановил он Райли с Биллом. – Мой пациент не принимает посетителей.

Агентам снова пришлось достать свои значки.

– Насколько нам известно, он стал жертвой преступного нападения, – сказал Билл. – У нас есть все основания полагать, что совершил его серийный убийца, ставший причиной смерти нескольких студентов Бярса.

– Марри Россум может говорить? – спросила Райли.

Доктор озабоченно нахмурился.

– Он то приходит в сознание, то выходит, – сказал он. – Мы ожидаем полного выздоровления от полученных травм и от дозы алпразолама, которую дал ему убийца. Но совсем другой вопрос представляет травма эмоциональная – на её лечение могут уйти годы.

– Мы понимаем ваше беспокойство, – сказал Билл. – Но тут дело жизни и смерти. Убийца скорей всего нанесёт ещё один удар, причём очень скоро.

Доктор задумался на мгновение.

– Хорошо, – разрешил он. – Я позволю вам поговорить с ним, но только в моём присутствии. И постарайтесь не растягивать беседу.

– Договорились, – ответила Райли.

Когда они вошли в палату, пациент казался спящим. Но при звуке их шагов он открыл глаза и посмотрел на них.

То был худощавый паренёк с волосами песочного цвета и мягким, чуть ли не женским лицом. На его шею был наложен бандаж, к венам на руках вели трубки капельниц.

Доктор сказал:

– Марри, к тебе посетители из ФБР. Они хотят выяснить, что с тобой произошло.

У Марри широко раскрылись глаза.

– ФБР! – хрипло произнёс он. – Слава Богу!

Марри Россум, казалось, вот-вот расплачется.

Райли понимала, что мученическое выражение лица мальчика вызвано искренним облегчением от того, что он может рассказать всю историю. Видимо, его особенно тронуло то, что он мог поговорить с агентами ФБР. Однако заплакать он не мог.

«Он слишком истощён, – подумала Райли. Ей было знакомо это чувство. – Позже выплачется».