– И куда вы теперь? – сочувственно спросила она.

– Теперь? – Он пожал плечами. – Вас провожу. Вы ведь здесь все уже закончили?

Варя отчаянно покраснела. Ей ничего не надо было в парке! Она шла сюда, только чтобы не прерывать разговор! Но она же просто так, она ничего не выдумывала, не затевала! И хоть убей, не знала теперь, как выкрутиться, что же быстро сказать прилично-убедительное? Но оказалось, что можно ничего не говорить. Ее знакомый не собирался делать каких-нибудь двусмысленных выводов. Он просто уточнял:

– Ведь можно вас еще проводить?

– Конечно, можно, – с облегчением сказала Варя. – Мне до дома недалеко, на Научную.

– А я на Зеленой! – обрадовался Виктор. – Почти соседи, да?

– А, так это вы по ночам гоняете, спать не даете? – вспомнила Варя. – Я первый раз думала – дом развалится от грохота! Или Робин что-то напутал? Он ведь из-за этого вас стращал?

– У майора работа такая – стращать. – Виктор отмахнулся – но не от Вари, а от Робина. – А я свое отгонял уже, это двадцатилетние гоняют. А что, вы только на шум в милицию жалуетесь или вам, может быть, интересно? На трассе много молодых дам интересуются, болеют…

– Ни на что я не жаловалась! – возмутилась Варя. – Я сначала вообще не поняла, что происходит – космический корабль, что ли, упал. И что там может быть такого интересного? Ночью же не видно ничего.

– Ну да, в Голландии разметка светящаяся, а у нас дай бог, чтоб хоть один фонарь горел, – заметил Виктор, но все же начал понемногу объяснять, что же в этом интересного, и на Варю как из мешка посыпались сведения о скоростях, динамике разгона, о «заряженных» версиях автомобилей, о том, чем стритрейсинг, ночные гонки, отличается от дрэгрейсинга, гонок на ускорение…

Девушка замахала руками:

– Ой, не надо! Я все равно ничего этого не запомню! А половины слов вообще не понимаю! Я ведь сама машину не вожу. Лучше объясните на пальцах, что же люди от этого получают, ради чего ночью не спят.

Но понять то, о чем говорил Виктор, можно было лишь в общих чертах, потому что главное заключалось в технических терминах и автомобильном жаргоне. Варя выхватывала отдельные фрагменты, невольно вызывающие улыбку, – о том, что нарастание и прекращение ускорения следует запоминать спиной и шеей, а работать педалью надо так плавно и нежно, как будто она крепится на хрустальной ножке. Но следила она не столько за ходом рассказа, сколько за увлеченностью, проявляющейся в лице, словах, жестах Виктора, перед Варей был совсем не тот человек, с которым она познакомилась, а скорее Павлик Медведев в апогее своего красноречия. Даже козырек кепки сдвинулся кверху, словно забрало приподнялось.

– Вы так красочно описываете, – вставила она, – как будто сами ездите. Неужели и болельщики все так яростно воспринимают? Хотя мой папа тоже подпрыгивает перед телевизором, когда передают футбол… Ой, а вы не обиделись?

– А я чередую, – не обидевшись, отозвался Виктор. – Редко, но сажусь за руль.

– А говорили только что, что свое отгоняли!

– Профессионально я уже не езжу, но возрастная планка пока позволяет. Так, иногда, чтобы «сделать» соперника и настроение поднять. Или когда деньги нужны. Ставки очень приличные.

– Значит, Робин… – тревожно заговорила Варя, но Виктор опять отмахнулся:

– Майор и прав и не прав. Он сам бы, я думаю, погонял с большим удовольствием! Но погоны не позволяют, вот он и злится. И ничего он никому не сделает! Потому что давно бы гонщиков прижал, если бы мог! Больше солидность изображает. Кто ставки делает, знаете? – Варя тут же вспомнила ссылки Робина на каких-то «приличных людей». – И вообще, этот вид спорта почти легализован. В Москве официальные гонки проводятся, Лужков постановление когда еще подписал. Спортивная федерация есть… Чего нас так уже преследовать, мы же людей не давим.

Они как раз подходили к Уважаемому Дереву, где Виктор в свое время чуть не наехал на Варю, и оба, переглянувшись, засмеялись. Варя с удовольствием отметила этот смех, такой хороший, дружный.

– Но ведь это жутко опасно, наверное? – тут же возразила она. – Как это ваши родные вас отпускают? Не из-за денег же? А если вы ставки делаете и проигрываете, неужели не жалко? Лучше бы детям что-нибудь купили…

– Типично женский взгляд, – прокомментировал Виктор с какой-то обидной снисходительностью.

Варя вознегодовала:

– Это почему же? Вы мне, может, еще объясните, чем мужчины отличаются от женщин? А женская логика – от нормальной человеческой?

– Если хотите, – приветливо согласился он. Варя собиралась парировать какой-нибудь ядовитой фразой, но Виктор и в самом деле начал объяснять: – У женщин всегда есть готовые знания, как из компьютера. Ответы на любые вопросы. А мужчина всю жизнь что-то ищет, учится, пытается понять. Видите, это совсем не обидная разница – это просто разница. И у каждого подхода – свои слабые стороны. У женского, например, – то, что готовый ответ может оказаться просто общим местом. Непригодным к конкретному случаю.

Варя сосредоточенно молчала. В теории готовых знаний было что-то такое, о чем она и сама вроде бы думала, и об этом обязательно надо было договорить – Виктор опять переводил неназываемые вещи в понятные слова, и упускать такую возможность не хотелось. Но все заслонила нахлынувшая обида. И на что? На то, что человек с кладбища поставил на ней крест, записав в число банальных предсказуемых баб – с ходу, ни за что! И она от этого по-настоящему расстроилась! Как будто ей есть дело до того, что думает о ней первый встречный! Варя продолжала молчать, но обида никак не проходила, наоборот, росло желание тоже как-то обидеть того, кто так задел ее за живое.

– А мужчины часто маскируют общие места за пресловутым поиском истины, – наконец выговорила она, тщательно подбирая слова. – Вот вы, должно быть, мечтаете вырваться с кладбища, на котором себя заживо хороните, но подменяете это гонками с реактивными скоростями. Так и волки сыты, и овцы целы – золотое дно то есть. Очень по-мужски.

Договаривая, она уже жалела, что сейчас придется холодно проститься с тем, с кем прошла такой долгий причудливый путь через весь город. Неужели придется высказать незнакомому человеку злые, хлесткие слова о том, о чем и близкие обычно говорить остерегаются? Кто там писал, что потемки чужой души следует чтить, независимо от того, скрывается там какая-нибудь дрянь либо сокровища?

Но Виктор, пропустив эмоции, заинтересовался:

– Метко! И как вы это все заметили?

– Да вы сами – готовый ответ. У вас в глазах такая серая тоска! – с упавшим сердцем сказала Варя – но ведь ничего другого не оставалось, как договорить. – То есть раньше была, вначале! – прибавила она поспешно – и с удивлением заметила, как взгляд под кепкой веселеет.

– Надо же, а до сих пор все меня убеждали, как мне хорошо и как я должен быть счастлив! Я и сам почти поверил… Я вас, кажется, немного рассердил – ну, зато теперь-то, в третий раз, вы меня запомните! – сделал Виктор неожиданный вывод. – А то я иду и все думаю – вот сейчас простимся, а в следующий раз опять не узнаете, мимо посмотрите.