Теперь мы знаем, что многие идеи фрейдизма являются ошибочными. Научные данные надежно подкрепляют мнение о том, что невзгоды, пережитые в начале жизни, в том числе недостаток материнской заботы, могут активизировать в головном мозге повышенную чувствительность к стрессу и такое программирование может передаваться многим поколениям, делая членов данной семьи уязвимыми к различным заболеваниям головного мозга.

Не подвержены ли стрессу мозг и ЖКТ вашего ребенка?

Если ваша дочь-младшеклассница часто испытывает тревогу, а сын-подросток так сильно волнуется перед выпускными экзаменами, что страдает от симптомов СРК, что тому виной? Может быть, это все оттого, что вы недостаточно заботились о них, когда они были маленькими? Будьте уверены: дело не в этом. Поведение женщин, заботящихся о новорожденных детях, — кормящих их грудью, обнимающих их и практикующих другие формы телесного контакта — похоже на поведение крыс-матерей: те занимают удобную позу для кормления, вылизывают и холят потомство, что способствует развитию головного мозга крысят.

Однако мозг человека намного сложнее мозга крысы. Можно привести множество примеров вполне успешных и счастливых людей, воспитанных вымотанной стрессом матерью-одиночкой, которая все силы тратила на то, чтобы заработать на жизнь. Не меньше и тех, кто успешно преодолел самые тяжелые невзгоды, пережитые в детстве. Есть много механизмов, способных защитить нас от последствий детских стрессов, начиная с генетических факторов до буферных эффектов, которые срабатывают в период раннего развития. Способствовать созданию благоприятной, стабильной семейной среды, помогающей детям успешно справляться с последствиями невзгод раннего возраста, могут проводящие много времени дома отцы, бабушки и дедушки, старшие братья и сестры, заботливые няни. Следует иметь в виду, что период, в течение которого на развитие стрессовой системы влияют внешние факторы, у людей длится до 20 лет.

И даже если никаких буферных факторов нет, у нас есть масса инструментов, которые позволяют отчасти повернуть вспять неблагоприятное программирование нашего поведения в будущем. Животные не в состоянии это сделать. Например, мы можем изменить нашу оценку ситуации и внутренние ощущения, работая с собственным сознанием, с помощью когнитивно-поведенческой терапии, гипноза и медитации. И это не только психологическое воздействие, эти методы позволяют усилить контроль коры больших полушарий над эмоциональными и генерирующими стрессорный ответ нервными цепями мозга. Как стало известно, такие методы лечения, укрепляя префронтальную кору, могут изменить структуру и функции сетей мозга, ответственных за внимание, эмоциональное возбуждение и оценку салиентности.

Пока мы в основном говорили о том, как опыт первых лет жизни программирует работу цепей головного мозга. Нет сомнений, что нарушение стабильной благоприятной окружающей среды в течение первых двух десятилетий жизни может повлиять на развитие мозга и моделей поведения у неустойчивых к стрессу людей. Эти нарушения развития можно считать ранним программированием нервной системы, отражающим первые негативные взаимодействия с окружающим миром. Вообще говоря, гиперреактивность стрессорного ответа может быть преимуществом, если человек рождается в среде, полной опасностей, но какой смысл всю жизнь страдать из-за симптомов СРК, появившихся как непредусмотренный эволюцией побочный эффект? И как скажется такое программирование оси головной мозг — ЖКТ на нашем взаимодействии с триллионами кишечных микроорганизмов?

Мы уже далеко продвинулись в понимании связи между невзгодами раннего периода жизни, нарушениями взаимодействия головного мозга и ЖКТ и роли кишечной микробиоты в этом взаимодействии. Становится ясно, что стресс, пережитый в начале жизни, воздействует не только на головной мозг и пищеварительный тракт, но и на кишечную микробиоту.

Исследования показали, что, когда подростки макаки-резуса в первый раз уходят от своих матерей, это вызывает у них беспокойство и диарею (что нередко случается и с подростками, уезжающими из дома в колледж). Диарея развивается потому, что стресс заставляет кишечник сильнее сокращаться и быстрее продвигать съеденную пищу по всей его длине. К тому же стресс повышает секрецию различных пищеварительных соков в кишечнике. Эти вызванные стрессом изменения в работе пищеварительного тракта приводят к драматическим последствиям для микроорганизмов ЖКТ. Количество фекальных бактерий значительно снижается, в наибольшей степени это касается лактобацилл — одного из видов защитных бактерий. Такие патогенные микроорганизмы, как шигелла, или кишечная палочка (E. coli), осмелев в изменившихся условиях, открывают дверь для проникновения кишечных инфекций. Повышению активности и стойкости этих оккупантов также способствует гормон стресса норэпинефрин (норадреналин). Впрочем, эти последствия стресса оказывались временными: к концу первой недели молодые обезьяны адаптировались к новообретенной независимости, и уровень лактобацилл кишечника вернулся к нормальному. Насколько значимо такое влияние на микробиоту кишечника, если оно длится недолго? Повлияли ли на головной мозг эти временные изменения микробиоты?

Недавнее исследование, проведенное группой Пржемысла Берчика в канадском Университете Макмастера, подтвердило наши ранние результаты изучения той же модели на животных: недостаток материнской заботы увеличивает реактивность кишечника на стресс, что сопровождается изменениями в нервных цепях мозга, связанных со стрессом. Однако не следует забывать, что животные, не получавшие в достаточной мере материнской заботы, демонстрировали и другие изменения: например, поведение, которое можно назвать тревожным и депрессивным. группа Берчика впервые выявила важную роль кишечной микробиоты в развитии таких поведенческих изменений. Эти «психологические» последствия плохого материнского поведения зависели от изменений в кишечной микробиоте и ее метаболитах, в то время как изменения реактивности ЖКТ были связаны с повышенной реакцией животных на стресс. Если эти удивительные результаты удастся подтвердить в исследованиях на людях, это будет иметь серьезные последствия не только для лучшего понимания роли кишечной микробиоты в вызываемых стрессом психических расстройствах, но и для лечения расстройств ЖКТ у Дженнифер и других больных, переживших тяжелый опыт в начале жизни. Целенаправленное воздействие на микробиоту при помощи диетических рекомендаций, пребиотиков и пробиотиков может повернуть вспять некоторые последствия влияния измененной микробиоты на головной мозг и стать важным методом лечения.

Давно известно, что высокий уровень стресса в период вынашивания плода может поставить под угрозу будущее здоровье ребенка. Дети, рожденные от матерей, которые испытывали высокий уровень стресса, развиваются медленнее, меньше весят при рождении и более восприимчивы к инфекциям. Однако до недавнего времени мы мало что знали о потенциально пагубных последствиях материнского стресса для развития головного мозга и формирования моделей поведения потомства.

Отдельные экспериментальные данные возлагают вину за эти эффекты стрессорного воздействия на микроорганизмы. Во-первых, эксперименты на обезьянах показали, что стресс, испытываемый матерью, изменяет микробиоту кишечника потомства. Нейробиолог Крис Коу из Университета Висконсин в Мэдисоне подвергал беременных самок макак-резусов воздействию беспокоивших шумов, включая и выключая их каждые десять минут на протяжении шести дней. Это вызывало у обезьян примерно такой же стресс, который испытывает из-за городского шума беременная женщина за несколько дней до родов. Удивительно, но в микробиоте новорожденных обезьян, чьи матери подвергались стрессу, было гораздо меньше «хороших» кишечных бактерий (лактобацилл и бифидобактерий), чем у обезьян, чьи матери до родов жили в спокойной обстановке.