и заточения на Земле – по крайней мере, в его воображении. Уродливая сторона этого прометеианства в том, что оно представляет собой бездумное, пустоголовое погружение в механику процесса без всякой мысли о целях и смысле. Вот он – технический триумф многогранно развитой обезьяны, пугающе показан в фильме «2001 год: Космическая одиссея»[63]. На более зловещем уровне, как мы увидим позже, пренебрежение современного человека к случайностям, злу и смерти принимает форму стремительного роста производства потребительских товаров и вооружений. Доведенное до крайности, такое пренебрежение породило Гитлера и Вьетнамскую войну: ярость против нашей несостоятельности, пренебрежение к животной обусловленности, к ограничениям нашего жалкого естества. Если мы не обладаем всемогуществом богов, по крайней мере, уничтожать мы умеем не хуже.

Значение зрелости

Кьеркегору не нужно было жить в наше время, чтобы понимать такие вещи. Подобно Буркхардту[64], он уже видел их предпосылки в свое время, потому что понимал, что значит лгать о самом себе. Все типы характеров, обрисованные им, представляют собой степени лжи о собственной личности в отношении к реальности человеческой природы. Кьеркегор участвовал в этом чрезвычайно трудном и невероятно кропотливом упражнении по одной и только одной причине: чтобы окончательно определить, каким был бы человек, если бы не лгал. Кьеркегору хотелось показать, как жизнь застопоривается и терпит неудачу, когда человек закрывается от реальности своего положения. Или, лучше, насколько недостойным и жалким существом может быть человек, когда воображает, что, живя в одиночестве, он действует по своей природе. И теперь Кьеркегор предлагает нам золотой плод своих мучительных трудов: вместо тупиков человеческого бессилия, эгоцентризма и самоуничтожения он показывает нам, какими были бы истинные возможности для человека.

В конце концов, Кьеркегора вряд ли можно назвать незаинтересованным ученым. Он дал свое психологическое описание, потому что видел проблеск человеческой свободы. Он был теоретиком открытой личности и человеческих возможностей. В этом стремлении современная психиатрия от него сильно отстает. У Кьеркегора не было простого решения вопроса о том, что такое «здоровье». Но он знал, чем здоровье не является: это не нормальное приспособление – что угодно, только не оно, и Кьеркегор мучительно старался это доказать. Быть «нормальным культурным человеком» для Кьеркегора – это то же самое, что быть больным, независимо от того, знает человек об этом или нет. «Существует такое понятие, как фиктивное здоровье». Позднее Ницше высказал ту же мысль: «Существуют ли – вопрос к психиатрам – неврозы здоровья?» Но Кьеркегор не только поставил вопрос, но и ответил на него. Если здоровье не является «культурной нормой», то оно должно относиться к чему-то другому, должно указывать на то, что выходит за рамки обычного положения человека, его привычных идей. Одним словом, психическое здоровье не типично, а идеально типично. Это что-то, что находится далеко за пределами человека; что-то, чего нужно достичь, к чему нужно стремиться; что-то, что ведет человека за пределы себя. Здоровая личность, истинная индивидуальность, самореализованная душа, «настоящий» человек – это тот, кто превзошел самого себя3839.

Как человек превосходит себя? Как он открывает для себя новые возможности? Осознавая правду своей ситуации, развеивая ложь своего характера, вырывая дух из его условной тюрьмы. Врагом для Кьеркегора и Фрейда является эдипов комплекс. Ребенок выстраивает стратегии и методы для поддержания самооценки перед лицом ужаса своего положения. Эти техники становятся доспехами, которые удерживают человека в плену. Сама защита, в которой он нуждается, чтобы обладать уверенностью и двигаться вперед с чувством собственного достоинства, становится пожизненной ловушкой. Чтобы превзойти себя, он должен сломать то, что ему необходимо для жизни. Как и Лир, он должен отбросить все свои «культурные заимствования» и оставаться обнаженным перед жизненным штормом. У Кьеркегора не было иллюзий относительно стремления человека к свободе. Он знал, насколько комфортно людям было в тюрьме защитных механизмов собственного характера. Как и многие заключенные, люди чувствуют себя комфортно в рутине своей ограниченности и защищенности, их пугает мысль об условно-досрочном освобождении в широкий мир случайностей и свободы выбора. Чтобы понять, почему так происходит, достаточно взглянуть на признание Кьеркегора, выбранное эпиграфом к этой главе. В тюрьме своего характера можно притвориться и почувствовать, что ты – «кто-то». Можно притвориться, что мир управляем, что у жизни есть причина и оправдание для действий. Жить автоматически и некритически – значит быть уверенным по крайней мере, в минимальной доле запрограммированной культурной героики – то, что мы можем назвать «тюремным героизмом»: самодовольство узников, которые «знают».

Мучения Кьеркегора были прямым результатом того, что он видел мир таким, какой он есть на самом деле, во взаимосвязи с его положением как существа. Тюрьма личности выстроена очень тщательно с целью отрицания одной лишь единственной вещи: собственной тварности. Тварность ужасает. Стоит всего лишь раз признать, что вы испражняющееся существо, и вас захлестнет океан животной тревоги. Но это больше, чем тревога существа, это также тревога человека, тревога, которая вытекает из человеческого парадокса, представляющего собой осознание своих ограничений. Тревога является результатом восприятия своего истинного состояния. Что значит быть осознающим себя животным? Идея смешная, если не сказать чудовищная. Это значит знать, что ты – пища для червей. В этом и заключается ужас: появиться из ничего, получить имя, осознать себя и свои глубокие внутренние чувства, мучительную внутреннюю тягу к жизни и самовыражению – и при всем этом быть обреченным на смерть. Это похоже на обман, поэтому один из типов культурного человека открыто восстает против идеи Бога. Какое божество создаст такую сложную и причудливую пищу для червей? Лишь циничные божества, говорили греки, используют муки человека для собственного развлечения.

Но теперь Кьеркегор, похоже, завел нас в тупик, в невозможную ситуацию. Он сказал, что, осознав свое состояние, мы можем превзойти самих себя. А с другой стороны, он говорит, что истина нашего состояния – это наше полная и отвратительная тварность, которая, кажется, еще больше отдаляет нас от возможностей самореализации, дальше от любой возможности превзойти себя. Но в итоге это только кажущееся противоречие. Переизбыток тревогой – не конец для человека. Скорее, это «школа», которая дает человеку высшее образование, окончательную зрелость. Это еще лучший учитель, чем реальность, говорит Кьеркегор40, потому что реальность можно обманывать и приручать с помощью уловок культурного восприятия и подавления. Но о тревоге нельзя солгать. Как только ты встретишься с ней лицом к лицу, она раскрывает правду о твоем состоянии; и только увидев эту правду, можно открыть для себя новые возможности.

Тот, кто воспитан страхом [тревогой], воспитан возможностью…