К субъективным обстоятельствам следует отнести всё более усиливающийся интерес и тягу советских спортивных тренеров и руководителей к участию в международных соревнованиях с лучшими зарубежными спортсменами, которые, в силу зрелости «буржуазных» международных ассоциаций, союзов, состояли именно в них, а не в относительно молодых и ещё слабых коминтерновских спортивных организациях.

Объективным основанием указанного интереса и тяги выступала невозможность взращивания победителей и рекордсменов иначе, как в борьбе с лучшими командами и спортсменами Запада. Попытки некоторое время сравнивать и противопоставлять результаты советских спортсменов на Всесоюзных Олимпиадах и мирового спорта на Играх Олимпиадах, а также на чемпионатах мира в основном и в большей степени выполняли роль некоего идеологического заменителя, чем объективного сравнительного анализа. Ведь ясно, что должно сравниваться подобное с подобным, испытываемое, тестируемое в одних и тех же условиях, иначе ни о какой чистоте эксперимента речи быть не может. Это понимает любой опытный спортивный судья, тренер, руководитель. Тем более, что сравнить рекорды ещё как-то, при определённых допусках и оговорках, возможно. А как сравнить результаты игровых и единоборческих турниров и чемпионатов? Единственный путь – совместное участие в одних и тех же соревнованиях.

Другим объективным основанием усиливающегося интереса и тяги к участию в чемпионатах мира и Играх Олимпиад была нарастающая конкуренция двух формационных систем, каждая из которых рассматривала спортивные победы как факт собственной состоятельности в политическом, а в итоге, и в историческом споре.

И, наконец, третьим объективным обстоятельством указанного процесса являлось то, что спорт выступал одним из немногочисленных реальных механизмов и путей преодоления Советской Россией международной политической блокады, прорыва в международную торговлю и экономику.

На фоне данных объективных и субъективных обстоятельств все попытки КСИ помешать росту регулярных контактов советских спортсменов с зарубежными «буржуазными» коллегами выглядели не более, как местечковость и мелочная опека. Вопрос в том, а являлись ли они таковыми на самом деле?

Итог всех неудачных попыток КСИ известен: советские виды спорта один за другим налаживали регулярные контакты с мировым непролетарским спортом, сперва принимали гостей у себя в стране, затем, уже привычно, ездили за рубеж, а ещё позже закономерно вступали в международные спортивные сообщества и….теряли былую политическую независимость, которой так гордились.

Спортивная летопись четко датирует все этапы рассматриваемого процесса для таких видов спорта, как бег на коньках, шахматы, велоспорт, легкая атлетика, лыжные гонки, футбол, бокс, борьба, тяжелая атлетика (штанга) и так далее.

Да, действительно, это был единственный реальный способ уменьшить и ликвидировать отставание советского спорта, сделать его одним из мировых спортивных лидеров. Но одновременно это был и реальный политический (хотя многие годы, возможно, и не очень заметный) разгром социально-классовой позиции советского спорта, превратившегося со временем в составную часть мировой спортивной системы. Победив тактически, мы проиграли стратегически, потеряв реальный шанс на создание собственной главенствующей спортивной международной альтернативы, без которой держать сильные позиции в системе, которой управляет другой, не обязательно дружественный России блок стран, чрезвычайно трудно.

Тем самым, мы фактически закрыли для своих национальных видов спорта возможность становиться олимпийскими видами. Нас давят политически и экономически посредством бойкотов проводимых у нас международных соревнований (Игры Олимпиады 1980 г. как один из примеров такого бойкота). Сегодня на нас политически и экономически пытаются воздействовать через МОК (Международный олимпийский комитет), через ФИФА (Всемирная футбольная ассоциация). Призывы наших лидеров не смешивать спорт с политикой никто на Западе не желает слышать. Да мы и сами прекрасно понимаем, что на фоне насквозь политизированного спорта высших достижений это всего лишь призывы, кстати, также политического характера.

Итак, подведем некоторые не очень радужные, но значимые, в плане определения политической стратегии проектирования отечественной физической культуры, итоги.

Современный спорт – это международный, евро-американский, вполне реализовавшийся за последние два века проект, определяемый устойчивым вектором экономической, социальной, политической, религиозной эволюции, подкрепляемой существующим, прежде всего западным сообществом.

Национальные (в том числе и российская) модели спорта могут варьироваться лишь в тех рамках, которые не опровергают базовые характеристики спорта и питающие его условия социального контекста.

Любые попытки назвать спортом неспортивные модели, на наш взгляд, неконструктивны в плане их безнадежности изменить сложившуюся систему и сущность современного международного спорта. Однако эти же попытки могут считаться интересными и перспективными в плане создания внеспортивных или неспортивных моделей в сфере физической культуры, например в области физического воспитания или единоборства.

Напомним, что мировая физическая культура создала как минимум три родственных социальных института: единоборств, физического воспитания, спорта. Причём именно в такой исторической последовательности.

Достаточно давно начавшаяся и до сих пор не законченная спортизация всех областей физической культуры есть мощный, но не абсолютный, не тотальный в пространстве и времени процесс.

В России уже сейчас четко видны усиливающиеся тенденции дифференциации и нового (точнее сказать, новейшего) обособления единоборств и военно-физического воспитания, а также фитнесиндустрии от области спорта. Иногда это проявляется довольно агрессивно и скандально.

Поэтому российским ученым следует приоритетно обратить внимание на обстоятельства и условия социокультурного проектирования не столько спорта, сколько двух других указанных институтов физической культуры, возможно, дающих ещё один шанс для самобытного и стратегически важного (с позиций долгосрочной мировой политики и экономики) подъема российского общества.

В 1995 г. на базе Российской государственной академии физической культуры (РГАФК, ныне – РГУФКСМиТ) Российская академия образования (РАО) сформировала Проблемный научный совет по физической культуре (ПНС). В 1998 г. ПНС в качестве наиболее актуальной, стратегически важной задачи определил «разработку концептуальных основ теории и методики физического воспитания, формирования физической культуры подрастающего поколения» [см.: Л. И. Лубышева, В. А. Романович, 2011; с. 7]. Такой теоретико-методологической основой стала концепция спортизации физического воспитания В. К. Бальсевича и Л. И. Лубышевой, заявленная ещё в 1993 г. в статье «Конверсия высоких технологий спортивной подготовки как актуальное направление совершенствования физического воспитания и спорта для всех» [см.: В. К. Бальсевич, 1993; с. 21–23].

Концепция спортизации физического воспитания в первом (да, впрочем, и в последнем) приближении глубоко научно продумана, базируется на тщательном и довольно полном анализе тенденций изменения ситуации со сферой физического воспитания во всем мире. Так же плотно концепция спортизации учитывает динамику эволюции программного обеспечения отечественного процесса физического воспитания и отражающего его учебного курса (курсов) по дисциплине «физическая культура».