Он носил какие-то странные очки с очень большими диоптриями.

Руки отца Митрофана, вернее их кожный покров, поразили Платона. Они были пухлые, гладкокожие и без морщин, как у ребёнка.

Не мог 64-летний старец иметь такие руки! Да! Видать батюшка не утруждал себя физическим трудом! – задумался Платон.

Ему иногда казалось, что тот упорно косит под старца, о чём нечаянно сам же и проговорился.

В облике отца Митрофана прослеживалось и что-то зловещее.

У автора невольно возникла мысль, что тот служитель не бога, а сатаны!

Именно от отца Митрофана Платон узнал, поначалу показавшуюся ему второстепенной, информацию, что в Аргентине, в Буэнос-Айресе, потомки русских эмигрантов выпускают газету о России на русском языке «Наша страна», и что между собой они сейчас называют Россию не иначе, как «эРэФия».

После прогулки, которая затянулась до косых взглядов охранников, Платон попытался подытожить разговор со священником и сформулировать его позиции по ряду вопросов, назвав его высказывания «Сентенциями отца Митрофана».

Власть коммунистов была зло, и все коммунисты – дьяволы во плоти.

Обновлённая Русская Православная Церковь (ОРПЦ) при советской власти работала под постоянным присмотром КГБ. Некоторые священники были осведомителями, стукачами. У каждого более-менее значимого священника в КГБ был свой куратор. Да и некоторые руководящие посты в ОРПЦ занимали старшие офицеры госбезопасности.

А настоящие носители духовности и гласа божьего были репрессированы, гнили в лагерях или были высланы в далёкие веси.

Современные демократы не лучше. Это те же бывшие члены КПСС, перекрасившиеся под новый окрас, под новую политику.

Они так и остались беспринципными приспособленцами, хапугами и ворами. Они заботятся только о своём благе и им плевать на народ.

Современное руководства РПЦ тоже отошло от канонов православия, пошло на сделку с дьяволом, уступило современной власти, поставило себя в подчинённое положение от неё, заискивает перед нею. Это в полной мере относится и к Алексию второму.

Некоторые бывшие видные служители культа, порвав с церковью, ушли во власть. Хотя бы тот же его хороший знакомый Борщёв.

Некоторые иерархи из руководства РПЦ погрязли в стяжательстве, роскоши, а то и разврате. Их лицемерие не знает границ.

Россия и её народ гибнут! Нас отравляют! И тело, и душу, пытаясь вытравить из нас, из российского народа, из русского православия всё духовное, чистое и святое.

Нам прививают чуждую мораль, незаметно, постепенно.

Молодёжь уже не имеет идеалов, кроме денег, наживы, богатства, секса.

Исчезает духовность – главная сила нашего народа.

Спасение от всего этого – в Боге! Но, как назло, значительное число верующих таковыми не являются! Они увлекаются внешней атрибутикой, не думая о своей душе, об её очищении!

Люди не понимают, что они живут на Земле временно, лишь для того, чтобы создать свою душу, воспитать её.

Многие, большинство, так и умирают грешниками, не покаявшись и не очистившись. И не прощёнными уходят на тот свет. Извините меня, ад уже переполнен грешниками, в том числе и русскими!

И мы, церковь, должны над всем этим работать.

А верхушка РПЦ всего этого не видит, или уже не хочет видеть! А государство, чиновничество – тем более!

У нас ещё мало ведётся работы по реабилитации истинных патриотов России – детей церкви!

В стране всё ещё сильно засилье иудеев и их идей.

А мне уже давно открылась истина! А кто тоже хочет этого добиться должен ежедневно и еженощно работать над собой – каяться и молиться всевышнему!

В течение всей вечерней прогулки Платон внимательно выслушивал иеромонаха, пытаясь хоть что-нибудь запомнить. И кое-что ему удалось. С чем-то он был согласен. А с чем-то нет!

На следующий день, покидая своё 10-е ревматологическое отделение, Платон, проходя в последний раз по коридору, увидел отца Митрофана, сидящего на женской половине отделения. Тот оживлённо беседовал с каким-то новым мужчиной.

Разлив опия для народа продолжается! – невольно выплеснулось из литератора напоследок.

В этот же день, вечером, после отъезда Платона, одна из моложавых больных осмелилась и подошла к священнику с вопросом:

– «Батюшка! Извините, ради бога! Можно Вам вопрос задать?».

– «Конечно! Слушаю Вас!» – иеромонах принял подобающую в таких случаях стойку, сомкнув кисти рук на своём поясе.

– «Но он у меня необычный!» – несколько смутилась та.

– «Ничего, говорите!» – настолько же насторожился тот.

– «Вы не скажете, что за мужчина вчера вечером с Вами гулял?!».

Поп поначалу опешил. Он сразу понял, что речь идёт о красавце Платоне, но уж никак не ожидал, что вопрос будет не по теме, не по его персоне.

Митрофан от неожиданности и даже обиды взглотнул слюну и, взяв себя в руки, патетически ответил:

– «О! Это необычный человек, даже необыкновенный! Это продолжатель дела Пушкина, его таланта! Правда в стихах он уступает Александру Сергеевичу, но в прозе – он превзошёл всех! И на то воля божья!» — закончил иеромонах, воздевая крючковатый перст к небу.

– «А где он сейчас?!» – не унималась женщина.

– «Так по божьему благословению он излечился и уже уехал!»…

Ещё во время пребывания Платона в больнице его сестра Анастасия решила повторить свою прошлогоднюю поездку по родному краю их матери Алевтины Сергеевны Кочет (Комаровой). Как и прошлый раз, её пригласил их двоюродный брат Сергей Юрьевич Комаров из Выксы.

Настя вместе с двоюродными сёстрами Тамарой Юрьевной Комаровой и Ириной Юрьевной Макаровой (Комаровой) хотела вновь посетить святые места Заочья, но по состоянию здоровья не смогла. И сёстры поехали одни с московской подругой Анастасии – пятидесятилетней Лией.

Однако Настя ещё в прошлом году посетила все эти места, и воспоминания об этом ещё были живы в её сознании.

А сейчас она жила в доме у брата в Выксе, и все её путешествия ограничились лишь посещением городского действующего женского монастыря «Иверской иконы Божьей Матери».

В этом монастыре находилось множество икон с частичками святых мощей Серафима Саровского, Николая Чудотворца, Варнавы Гефсиманского, и других, а также чудотворные иконы Иверской Божьей Матери, Казанской Божьей Матери, Святой Троицы, и другие.

Но огромный собор монастыря до сих пор находился в развалинах.

Однако одна притворная часть его была уже восстановлена и действовала, как храм.

А на Советской площади, напротив дома Зыкиных, откуда родом была мать Сергея, Тамары и Ирины – Маргарита, ещё лет десять назад был полностью восстановлен Знаменский храм. Из-за дурных действий местных властей, не постеснявшихся увековечить себя даже на некоторых иконах, и на ограждениях солеи – приалтарной части храма, в него пока ходило очень мало прихожан. Поэтому всегда и был переполнен совсем маленький храм при монастыре.