– Это тех, что недавно сюда въехали?

– Да, – кивнула Мирослава.

– А разве вы ничего не знаете? – поинтересовалась женщина, раскрыв пошире дверь своей квартиры.

– Нет. А что я должна знать?

– Так парня, который жил здесь с женой, убила любовница!

– Чья? – делано удивилась Мирослава.

– Известно чья! Его!

– Какой ужас! – воскликнула Мирослава.

– И не говорите! И главное, никто ничего не слышал!

– А соседи в это время были дома?

– Не знаю за других, но я-то только на минутку в магазин выходила!

– Вы здесь живёте?

– Не совсем.

Увидев недоверчивый взгляд Мирославы, женщина поспешила объяснить:

– Я тёща Гаврилы Семёновича. Моя дочка была за ним замужем, но у них не сложилось. Я же Гаврилу не бросаю, прихожу прибраться, приготовить, с Костиком погулять.

– С внуком?

– Нет, Костик – это спаниель. Чудесный пёсик, – улыбнулась женщина счастливо.

– А ваша дочь не возражает, что вы помогаете её бывшему мужу?

– Где она, эта дочь?! – печально махнула рукой женщина. – Укатила с новым мужем в Канаду и хоть бы строчку написала.

– Сочувствую, – грустно сказала Мирослава.

– Чего мы на площадке-то стоим? – всполошилась разговорчивая соседка Окуневых. – Заходите, поговорим, чаю попьём. Вы ведь не торопитесь? – спросила она с надеждой и опасением в голосе.

– Нет, не тороплюсь, – ободряюще улыбнулась Мирослава и добавила: – Но мне не хотелось бы вас утруждать.

– Ой, какие трудности, – махнула женщина рукой, – заходите.

Мирослава зашла в прихожую и сбросила кроссовки.

– Проходите, у нас пол тёплый. Меня зовут Клавой. А вас?

– Мирославой.

– Хорошее имя, – одобрила Клава, – проходите на кухню. У меня там пирог в духовке. Скоро вынимать. Вы любите пироги с капустой и с яйцами?

– Обожаю! – призналась Мирослава.

– Вот и Гаврила Семёнович любит. Он приедет домой обедать, а я его пирогом порадую.

Мирослава села на табуретку, которую ей предложила хозяйка, и незаметно огляделась вокруг. Кухня была не слишком большой, но уютной и чистой. На подоконнике стояли горшки с разноцветными геранями.

– А кем вы приходитесь Окуневым? – наконец-то задала Клава давно ожидаемый Мирославой вопрос.

Оценив добросердечность и бесхитростность женщины, Мирослава решила положиться на интуицию и честно призналась:

– Никем.

– Как это? – оторопела Клава.

– Я частный детектив, – Мирослава показала женщине свои документы.

– Ох, ты! – взмахнула Клава руками, не сводя глаз с лица Мирославы. На документы она даже не глянула. – Прямо как в кино! – заявила она восторженно. – Я про Пуаро очень люблю, – добавила Клавдия, засмущавшись, полминуты спустя.

– Я тоже его обожаю, – сказала Мирослава.

– А вас что же, полиция уполномочила? – осторожно уточнила Клава.

Мирослава покачала головой.

– Неужели сам пузан нанял? – спросила женщина, с недоверием посмотрев на Мирославу.

– Какой пузан? – удивилась Волгина.

– Да отец парня, которого убили.

– А почему вы его так называете?

– Потому что у него живот как у беременной на девятом месяце.

Мирослава этого не знала. Но так как Окунев-старший её не нанимал, она ответила:

– Нет, не он.

– А кто же?

– Бабушка девушки, которую подозревают в убийстве.

– Ой, ты боже же мой! – всплеснула руками Клавдия.

– Девушка, скорее всего, оказалась на месте преступления случайно, – проговорила Мирослава неспешно, следя за выражением лица добродушной Клавдии.

– Так Маратик её с пистолетом в руках застукал! И тут же полицию вызвал.

– А Маратик – это кто?

– Марат Литвинов.

– Он дружил с Окуневыми?

– Да что вы! Они ни с кем из соседей и не общались. Здоровались, правда, но чтобы в разговоры вступать или домой к себе пригласить, такого не было. Да и не ровня мы им, – вздохнула Клава.

– То есть?

– Они нынешние хозяева жизни, а мы так, простой народ.

«А ведь и впрямь, – подумала Мирослава, – Клава-то прозорлива. Интересно, почему отцы молодожёнов купили им именно эту квартиру, а не в новостройке? При их-то доходах могли и коттедж купить. Скорее всего, проверяли чувства молодых. Хотя какие там чувства. Оба родителя прекрасно знали, что никаких чувств между их детьми, кроме разве что неприязни, нет. Вероятно, всё-таки чего-то ждали и не хотели выбрасывать деньги на ветер».

– Каким же образом Марат Литвинов оказался в квартире Окуневых? – спросила она Клавдию.

– Так он шёл к себе домой, а тут из квартиры Окуневых пулей вылетает девчонка и прямо на Марата! Она ему и сказала, что в квартире вооружённый убийца.

– А ваш сосед такой бесстрашный, что сразу бросился грудью на оружие.

– Да нет, что вы, – улыбнулась едва заметно женщина, – просто он в горячке и не понял толком ничего, влетел в квартиру, а там девушка с пистолетом над трупом соседа стоит. Он и разоружил её. А потом полицию вызвал.

– А кто была девушка, позвавшая Марата на помощь?

– Сестра убитого. Она как раз пришла брата проведать, а тут такое! – Клава схватилась за голову.

– Да, пришлось натерпеться ей ужаса.

– А горе-то какое! – между тем проговорила Клава. – Вы бы видели её в тот момент! Просто мёртвая царевна!

– А вы сами видели её?

– А как же! Я же вам говорю, что в магазин на минутку отлучалась. Прибегаю, а тут такое! Меня в понятые взяли, – несколько хвастливо заявила женщина.

– Значит, вы присутствовали при осмотре места преступления следователем?

– А как же? Маленький такой! Бегает! Кричит! Видать, командует всеми, – предположила Клава задумчиво.

Мирослава, с трудом пряча улыбку, спросила:

– А полиция приехала быстро?

– Скорее всего. Я когда пришла, они уже тут были. Меня в подъезд не хотели пускать, но я сказала им, что я тутошняя и у меня зять вот-вот обедать приедет.

– И они вошли в ваше положение?

– Вошли, – кивнула Клава. – Только зять мой в тот день и не приехал. Позвонил и сказал, что у него срочные дела, перекусит в кафе. С одной стороны, это хорошо, так как я занята была, меня же в понятые взяли. А с другой стороны, я всегда волнуюсь, когда Гаврила Семёнович в кафе перекусывает. Как бы он себе желудок в этих забегаловках не испортил.