занимаетесь? — спросил я вслух у спины жены, которая сидела рядом с Ушаковыми.

— Что? — Анна обернулась, и я увидел, что она с удовольствием жуёт пирог, половинка которого у нее была зажата в руке.

— Гады, — вынес я вердикт, а гады дружно сглотнули и, пожелав мне страдать дальше, взяли по очередному пирожку.

— Это к вопросу о том, зачем в самолёте корзина с пирожками, — заявил Егор. — Помнится, однажды во время нашего с Устиновым обучения, мы летали на таежную базу. Но там и самолёт был не комфортный семейный, и такой корзины не было. — Он замолчал. — Это был грустный перелёт, потому что ни одной стюардессы нам тоже не выделили. Ай, — он потёр бок, куда вонзился кулачок его жены.

— Ты твердый, я руку отбила, — пожаловалась Люся.

— Это тебе наказание за то, что во мне сомневалась, — наставительно произнёс Егор. — Я же не за себя переживал из-за отсутствия стюардессы, а за Дениса.

— Значит, я так Юльке и скажу, когда буду рассказывать эту поучительную историю, — проговорил я, глядя на них почти с неприязнью.

— Думаю, не стоит. — быстро ответил Егор. — Рассказывать надо весёлые истории, а эта грустная была. Да мы ещё и бронетранспортер в болоте утопили. Ох и влетело же нам обоим… м-да. А бронетранспортер этот проклятый утопили вовсе и не мы с Устиновым, а один из моих бойцов. Я тогда впервые принял командование над отрядом. Прадед тогда прочитал мне весьма пространную лекцию из которой я запомнил первое правило управленца: «Виноват всегда ты!»

— Всегда? — я спросил, чтобы вообще что-то говорить. Как ни странно от этого становилось немного легче.

— Без исключения. Даже, если тебе кажется, что на этот раз виноват кто-то другой, перекрестить, потому что, в этом случае ты виноват в том, что не проследил.

— Интересная теория, но в ней что-то есть, — и я отвернулся и закрыл глаза, чтобы не видеть, как они лопают пироги.

Надо ли говорить, что корзинка к окончанию нашего полета полностью опустела. При этом пироги ели: Ушаковы, Анна, стюардесса и оба пилота. В общем все, кроме меня. И не надо удивляться, что вылез я из самолёта не в лучшем расположении духа.

На улице было тепло, даже жарко. Я впервые порадовался, что не успел купить очередную куртку.

— Я всё понимаю, но кто-нибудь догадался предупредить управляющего отелем, что мы приезжаем и что нас желательно встретить в аэропорту? — задала Анна риторический вопрос. — Получается, нас никто не ждёт? — резюмировала она. — А здесь вообще-то бархатный сезон в самом разгаре.

— В Отелях «Зимняя роза» всегда в резерве находится номер для хозяев и их друзей. — Хмуро сообщил я. — А сейчас я позвоню и попрошу нас отсюда забрать. — Я вытащил телефон и набрал номер.

— Константин Витальевич, я так рад вас слышать, так рад, — заорала трубка почти сразу. — Вы звоните узнать, как у нас дела или как погода? И что я вам скажу, погода отличная, вода — парное молоко. Вы непременно должны приехать и отдохнуть.

— Я прекрасно знаю, какая погода, Армен Абаджанович, и от вас я сейчас хочу машину, которая и привезёт меня с женой и друзьями в наш замечательный отель.

— Вы хотите, чтобы я прислала машину за вами в столицу? Нет, ну я, конечно, могу, но есть способы добраться до моря побыстрее.

— Я хочу, чтобы машина подъехала к аэропорту и доставила нас в отель, — теряя терпение рявкнул я. — Мы уже здесь, стоим и любуемся видами. Поездка спонтанная, незапланированная, поэтому я не успел вас предупредить.

— Константин Витальевич, но так же не…

— Машину, живо!

— Сейчас всё сделаю. Машина отеля всегда дежурит в аэропорту для встречи особых гостей. — Он продолжал что-то говорить, а на стоянку перед нами уже выруливал лимузин с розой, лепестки которой сверкали от инея. Она была так реалистично нарисована на двери машины, что хотелось потрогать и убедиться в том, что это всего лишь рисунок.

— Константин Витальевич, что же вы не предупредили, и не пришлось бы стоять под таким солнцем, Гамлет бы вас уже домчал до номера. — Заговорил водитель, выскакивая из кабины и открыв перед нами дверь. — Бар полный, фрукты свежие, персик, как эти прекрасные женщины, сам бы так и съел.

Говоря миллион слов в минуту, Гамлет запихал нас в машину. При этом ему удалось даже впихнуть в неё ошалевшего от такого приёма Егора, который крайне редко позволял прикасаться к себе, особенно незнакомым людям. А Люську ко всему прочему умудрился обложить какими-то подушечками: под руки, под ноги, восторженно говоря при этом, что она родит настоящего джигита, он просто чем-то задним чует.

Оказавшись в машине, мы переглянулись и расхохотались. Здесь было прохладно после жаркого солнца на улице, и вполне можно было расслабиться.

Но вот потом начались странности. Только что светящийся, как наскипидаренный, Гамлет, начал очень медленно укладывать наш багаж в багажник. Он постоянно перекладывал его, доставал, и укладывал заново. В конце концов мне это надоело. Открыв окно я прямо спросил.

— Мы едем, или с этим какие-то проблемы?

— Ну что вы, какие могут быть проблемы? — Гамлет закинул последний чемодан в багажник, и мы, наконец-то, поехали.

Ехали до отеля мы как-то странно. Всё больше удаляясь от побережья.

— Это что там за развалины? — Егор спросил у меня, но ответил Гамлет, оставивший перегородку между водителем и пассажирами открытой.

— Старая крепость. Говорят, здесь последние горные князья держали оборону от орд Востока, ожидая помощь от своего более могущественного соседа.

— И пришла помощь?

— Конечно, пришла, иначе нас бы с вами здесь не было. Но эти развалины стоят как памятник тех дней, — пафосно произнёс Гамлет.

— Это всё безумно интересно, но, ответь мне, Гамлет, дорогой, почему мы едем экскурсионным маршрутом, а не напрямую в отель? — спросил я ласково. Он тяжело вздохнул и заголосил.

— Так вы не предупредили, Константин Витальевич, а бархатный сезон. Армен свой номер сдал, номер Давида сдал, мой номер сдал, а мы так по-холостяцки в гостиной хозяйского номера стали ютиться. Сейчас там все моют чистят, перестелают бельё, цветы и фрукты свежие тащат. Давайте ещё курган посмотрим и поедем тогда в отель, — в