После прекрасной ночи, проведенной на борту судна, друзья впервые за долгое время вдоволь выспались. Пьер укрепил мачту и собрался отдать паруса, как вдруг с его губ неожиданно сорвалось крепкое матросское словцо.

Темная линия пирог, в которых сидело не менее двухсот ожесточенных папуасов, полукругом перекрывала выход из бухты; на берегу, замыкая кольцо, скопилось приблизительно такое же количество воинственных дикарей, вооруженных до зубов.

Трое потерпевших кораблекрушение оказались в кольце врагов.

Во вражеском кольце. – То, что Пьер ле Галль называет «игрой в шары». – Жестокая, но справедливая месть. – Ненависть к воде на суше и любовь к воде на море. – О том, как используют гранаты капитаны-канониры. – Удачное путешествие. – Новый коралловый риф. – То, что называется «атоллом». – Флора и фауна кораллового острова. – Водный мир. – Первые счастливые мгновения после успешного побега из «ада». – На острове. – В ожидании, пока приготовится черепаха. – Изумление бретонского моряка. – Теории, относящиеся к образованию атоллов, барьерных и окаймляющих рифов.

Внезапно бурный поток весьма живописных ругательств, исторгаемый Пьером, прервался, а на смену ему пришло не менее бурное веселье.

– Ну что же! Сейчас посмеемся, мои херувимчики с черной кожей. Подождите немного, пожиратели людей, я угощу вас блюдом собственного изготовления. У вас отличные зубы, Орангутанги, но мы еще посмотрим, сможете ли вы переварить это угощение!

Затем мастер-канонир обратился к китайцу и Фрике.

– Свистать всех наверх!.. Занять места согласно расписанию.

Фрике, ни секунды не сомневающийся в бесконечной изобретательности моряка и в тех «сюрпризах», что его друг всегда держал про запас, развернул парус и напряг слух, ожидая новых приказов. Естественно, руля у пироги не было. Пьер занял место на корме, положив у ног сумку, содержимое которой так заинтриговало Фрике еще накануне, на палубе «Лао-Цзы», и схватился за длинное весло, которое и должно было исполнить роль руля.

– Все готово?

– Готово! – коротко отрапортовал Фрике.

– Ну что же, в путь!..

Дыхание бриза наполнило парус, лодка изящно накренилась и полетела вперед, рассекая зеленые воды бухты. За кормой тянулся белый шлейф искрящейся пены.

– Огниво по-прежнему при тебе, не так ли, сынок?

– С трутом и кремнем.

– Отлично. Высекай огонь и поджигай трут.

– Все сделано.

– Все идет как задумано. Теперь дай его сюда и предоставь мне возможность действовать самостоятельно. Я правлю прямо на линию лодок. Если они нас пропустят, то я буду только рад. Но если дикари попытаются напасть на нашу лодку, честное слово, тем хуже для них! На войне как на войне! Ты, в свою очередь, приготовь винтовки. Пока я буду разбираться с Орангутангами, ничто не помешает тебе выпустить в них несколько пуль большого калибра. Но позволь им начать первыми.

Это было странное и ужасающее зрелище: флотилия островитян выстроилась в безупречном порядке, сейчас она находилась менее чем в пятидесяти метрах от друзей, и французы легко могли разглядеть орду безобразных гримасничающих дикарей, которые ждали своих неприятелей с поднятыми руками, вооруженными дротиками, камнями и копьями. Чернокожие людоеды молчали, и это ожесточенное молчание еще больше пугало, нежели их обычные крики.

Требовалось небывалое мужество, чтобы хладнокровно броситься на эту зловещую шеренгу пирог, ощерившуюся, словно пасть апокалиптического чудовища.

Пьер ле Галль улыбался. Фрике, вооружившись ружьем, опустил пониже козырек фуражки, чтобы слепящие лучи не мешали прицеливаться. Бедный маленький Виктор лязгал зубами, съежившись за спиной у парижанина. Когда между лодкой потерпевших кораблекрушение и пирогами папуасов оставалось не больше тридцати метров, мимо уха мастера-канонира просвистел массивный булыжник.

Это стало сигналом к атаке. Пироги, находящиеся по краям полукруга, пришли в движение, стремясь окружить европейцев. Затем раздался устрашающий рев, и камни градом посыпались на головы трех друзей. Пустая попытка, так как французы предусмотрительно опустились на плоское дно судна, готовые ответить, как только наступит надлежащий момент.

И тут Пьер совершил некое странное действие. Моряк порылся в сумке и достал из нее шар размером с большой апельсин. Поднести к шару тлеющий трут оказалось секундным делом.

– А! Вы хотите зарезать нас, мои весельчаки? – громовым голосом взревел матрос. – Сейчас вас ждет удивительное зрелище. Я собираюсь научить вас игре в шары![44]

Сказав это, Пьер изо всех сил швырнул снаряд, который держал в руке. Полет шара сопровождал легкий дымок; затем шар упал в самый центр пироги, которая ближе всех подошла к правому борту лодки друзей. В то же самое время Фрике выстрелил по направлению противника, атакующего слева. С интервалом в секунду прозвучали два оглушительных хлопка. Первый, более сухой, сопровождался пронзительным свистом; второй, немного приглушенный, раздался во вражеской лодке.

Тотчас густой белый дым окутал пирогу дикарей, и все же эта пелена позволила разглядеть покореженное деревянное суденышко, а также четырех человек, выброшенных в море. Они были мертвы или тяжело ранены.

– Черт возьми! – воскликнул парижанин. – Но это же граната?!

– Да, которая так вовремя «созрела», не правда ли? Ха! Парижанин, разве ты никогда не швырял гнилые яблоки такого же размера в актеришек, которые фальшивили на сцене? Бац!.. А вот и вторая. Огонь, гром и молния! Огонь с одного борта, или нас сцапают!

Крики бешенства и боли достигли неслыханной силы. Базальтовые камни и дротики посыпались со всех сторон, но неточные броски нападающих не причинили никакого вреда французам и жителю Поднебесной, съежившемуся на дне лодки.

Пьер так ловко и так метко швырял «гнилые яблоки», вкладывал в свои действия столько пыла и ярости, что очень скоро в дрогнувших рядах атакующих образовалась широкая брешь.

– Ну что, черномазые, вам это не нравится, не так ли? Тогда позвольте нам проследовать по нашим делам и возвращайтесь к себе на берег. Разуй глаза, матрос, смотри вперед. Ты ведь знаешь, что такое «охотничий расчет»?[45]

– Да.

– Так вот, направь свою винтовку строго вперед и уложи любого, кто захочет загородить нам дорогу.

Но это наставление оказалось лишним. На сей раз «орангутанги» действительно испугались. Они были разбиты, причем разбиты в пух и прах. Они потеряли много людей и лодок. Неподвижные тела цвета эбенового дерева покачивались на волнах, тут же плавали куски дерева, обломки мачт, обрывки парусов.