прорывы из них, и опять окружения. Потери боевых друзей, неизвестность о судьбах родных и близких, оккупация родных мест. Повсюду огонь, дым и гарь, смерть и страдания. Расстрелы и виселицы, рвы и яры, заполненные тысячами убитых. Чувства отчаяния, безысходности и бессилия: ты, артиллерист, постоянно под огнем и не в состоянии остановить озверевшего врага, вынужден как зверь в западне искать выход из ловушки, в которую попал. Где те современные орудия, где та артиллерия – самые современные пушки‐гаубицы, которыми мы учились владеть в училище? В 41‐м мы их видели издалека.

Фортуна распорядилась так, что мне, по сути дела мальчишке, пришлось побывать в том самом окружении, в которое попала 50‐я армия Брянского фронта (командующий – генерал‐полковник (в то время он был генерал‐лейтенант – Прим. Авт.) Еременко), сдерживающая рвущуюся в бешенном рывке к Москве 2‐ю немецкую танковую армию Гудериана.

50‐я армия в трагических октябрьских боях 41‐го, отходя с рубежа западнее Брянска до Тулы и выходя из окружения, оставила 90 тысяч своих солдат и офицеров.

Я волею судеб оказался в числе 12 тысяч ее бойцов и командиров, сумевших пробиться к своим, вышедших из того страшного огненного кольца и продолжавших после этого воевать. И хотя я не прошел весь боевой путь этой армии и не дошел с нею до Кенигсберга, на мою долю выпали фронтовые будни и свои боевые трудности. Но больших невзгод, чем в те, первые дни войны, испытать не пришлось. И надо сказать, трудности психологические намного превосходили невзгоды физических перегрузок или даже страданий от полученных ранений.

Продолжение дневника

6 октября 1941 г.

В 9.00 утра К. возвратился с фронта. Он говорит, что штаб переехал. Остались военный совет и оперативный отдел. Особый отдел полностью отрезан. Он (К.) возвратился поэтому к нам. К. был там около 2 часов. Он говорит, что едет в штаб фронта. У него болит сердце. Я не советовал ему ехать. Затем я ему сказал: «Ну, поезжай, только вечером возвращайся обратно». Мы обменялись затем мнениями относительно сегодняшнего дня.

В 15.30 часов сообщили, что танки противника окружили штаб фронта, происходит стрельба. Затем нет никаких известий из штаба фронта (хотя масса указаний сверху были на уровне Генштаба ВС, НКВД СССР и самого Сталина – Прим. Авт.). Около 17 часов танки возвратились в город. Об этом сообщили нам во время обеда. Второй эшелон уехал на велосипедах в деревню Гололобовка.

Вечером разведка донесла, что в Брянске 6 танков и 5 или 6 автомашин с пехотой. Брошено 2 полка, чтобы изгнать противника из Брянска. Имеется противотанковое орудие. Пехота 154‐й дивизии еще не прибыла. Брянск горит, мосты через Десну не взорваны. Противник проявляет оживленную деятельность. Гвардейский дивизион уехал в расположение командира 290‐й пехотной дивизии. Паники нет, но состояние нервозное.

В 5 часов я остался в землянке, автомашина готова к отъезду. Жаль товарища К. Весьма возможно, что он наткнулся на танки противника. У него было такое предчувствие и он не находил себе места.

Генерал принимает предварительное решение. Ждет указаний из Москвы. Взять армию с фронта нельзя, так как слева 3‐я и 13‐я армии, которые могут попасть в тяжелое положение. Неизбежность окружения всего фронта, а не только нашей армии, очевидна.

Стрелковые дивизии удерживают первоначальный участок обороны. Командование фронта в лице начальника штаба генерала Сахарова и командующего фронтом Еременко уже приказало отвести дивизии на второй участок обороны. Они, однако, это распоряжение сами изменили. Руководство штаба фронта в течение всего времени немецкого наступления потеряло управление и, вероятно, потеряло голову. Было бы гораздо лучше предоставить армии возможность самостоятельных действий.

Снабжение боеприпасами проходит с перебоями.

5.10.41 г. в Брянске было около 100 поездов. Удалось еще отправить их куда‐нибудь. По сообщению начальника тыла, осталось приблизительно 130 тонн горючего, но сколько осталось на отдельных участках железной дороги, неизвестно.

7 октября 1941 г.

Я встал очень рано, на фронте не произошло никаких существенных изменений. Дивизии удерживают свои позиции. Идут бои за городом Брянском. Оба наши полка 154‐й дивизии отражают наступление врага. В 6 часов вечера противник занял большую часть Брянска.

Имеется решение менять командный пункт. В 18 часов мы покинули г. Брянск, согласно приказа об отходе. Итак, мы оставим также г. Орел.

В 18 часов мы выехали с оперативной группой на 3‐х автомашинах в район тыла в деревню Огорь и прибыли туда в 24 часа. Расстояние составляет только 40 километров. Вокруг нас паника и слухи всякого рода. Мне было больно оставлять свою землянку. Здесь, в лесу, мы прожили больше месяца и чувствовали на этом месте, так сказать, по‐домашнему.

Ничего подобного поражению Брянского фронта история еще не видела. Противник подошел сзади и окружил почти 3 армии, т.е. по меньше мере 240 тысяч человек, которые занимали область размером приблизительно 600 км по кривой линии обороны. Прибыл приказ из Москвы руководству штаба: «Весь фронт должен отойти». Громадные усилия, кажется, начнется бегство людей.

Последние дни мы не видели ни одного нашего самолета. Мы сдавали города почти без боя. Командование фронтом потеряло руководство с первых дней немецкого наступления. Говорят, что эти глупцы уже изъяты и отправлены в Москву.

Отсупление!

Все усилия, которые были приложены для укрепления оборонительной зоны, оказались напрасными. Гигантские усилия! Эту линию используют немцы, если мы их погоним назад. Командование фронтом 6.10.41 г. передано Петрову. Интересно отметить следующее. Я прихожу к Петрову, он говорит:

«Ну, меня тоже скоро расстреляют».

«Почему же?» – спрашиваю я его.

«Да, – говорит он, – меня назначили командовать всем фронтом».

Я отвечаю: «Если Вас назначили, то Вы должны браться за дело и стремиться к победе».

«Ну да, но ты видишь, однако, в каком положении находится фронт и его армия. Я еще не знаю, что осталось от этих двух армий (3‐й и 13‐й) и где они находятся.

Ретроспектива

Разгром войск Брянского фронта и образование вяземского «котла» произошли за тринадцать «черных» октябрьских дней. Наступление немцев началось 30 сентября, а уже 7 октября 1941 года на протяжении 800 километров наш фронт рухнул. При этом образовалось два огромных «котла», в которых почти неделю продолжали биться советские окруженные части и подразделения в ходе гитлеровской операции «Тайфун».

6 октября немцы заняли Карачев и Брянск. Армии Брянского фронта оказались расчлененными, основная часть их соединений попала в окружение. Из котла вырвались 131‐я СД и 143‐я СД, 141 ТБ (танковая бригада – Прим. Авт.) и часть штаба фронта.