Сделав два шага назад, Дугин увидел узкие двери со смотровыми глазками – камеры, одну из которых им с Майским, судя по всему, предстояло занять. Хотя не исключалось, что их разведут по разным камерам.

Десантник подошел к фонарю и прибавил света.

– Послушайте, – обратился он к ученым вполне вежливо и даже, можно сказать, доброжелательно, – прежде чем поместить вас в камеру, мы должны произвести личный досмотр и изъять все опасные предметы. Будет лучше, если вы не станете оказывать сопротивления. В противном случае нам придется использовать силу. – Сказав это, десантник весьма красноречиво положил ладонь на рукоятку резиновой дубинки со встроенным электрошокером. – Честное слово, мне не хотелось бы этого делать, – добавил он.

Продемонстрированный предмет произвел на Майского должное впечатление, поэтому, обращаясь к десантнику, он постарался быть предельно сдержанным:

– Я уверен, все, что сейчас происходит, является следствием какого-то совершенно дикого недоразумения. Чтобы покончить с ним, мы должны поговорить с руководителем экспедиции.

– Это невозможно, – коротко ответил солдат.

– Что значит «невозможно»?! – не удержавшись, вспылил Майский.

Он хотел было еще что-то добавить, но Дугин вовремя толкнул его плечом.

– А как насчет полковника Гланта? – спросил он у охранника.

– Для того чтобы уладить все формальности, к вам придет один из старших офицеров, – ответил солдат.

– Формальности! – возмущенно завопил Майский. – Что ты называешь формальностями, сынок?! То, что я, профессор Антон Майский, первая величина в ксеноархеологии, стою сейчас перед тобой со скованными за спиной руками?! Должно быть, тебе это доставляет несказанное удовольствие! Что ж, можешь наслаждаться своей властью, но имей в виду, что, как только я отсюда выберусь, ты в два счета вылетишь из армии! Да еще с такой послужной карточкой, что лучшим местом, которое ты после этого сможешь себе найти, будет должность помощника младшего сборщика пиявок в Гарланских гнилых топях! – Майский бросил быстрый взгляд на второго десантника, стоявшего возле двери. – Между прочим, все вышесказанное относится и к тебе.

Десантник с трассером в руках едва заметно ухмыльнулся.

– Давайте приступим к осмотру, – сказал другой десантник, медленно приближаясь к ученым.

– Прочь от меня! – рявкнул на парня Майский.

– Да возьми же наконец себя в руки! – в свою очередь заорал на Майского Дугин. – Что ты окрысился на этих ребят! Они здесь совершенно ни при чем!

Майский отклонился всем телом назад, прикрыл глаза и сделал медленный глубокий вдох через ноздри.

– Все, – произнес он совершенно спокойно. – Я в порядке.

– Точно? – с сомнением посмотрел на него Дугин.

Майский открыл глаза и уверенно кивнул.

– Приступай, братишка, – улыбнулся десантнику Дугин.

Солдат начал именно с него. Сначала он выдернул из брюк поясной ремень и снял конектор с запястья Дугина. Затем вытряхнул из карманов всякую мелочь. Вынув из нагрудного кармана фонарик, десантник с сомнением посмотрел на него, но затем быстро сунул обратно.

Закончив с Дугиным, он так же сноровисто освободил от ремня, конектора и прочих мелких предметов Майского.

Если Дугин воспринял досмотр вполне спокойно, то Майский так отчаянно скрипел зубами, пытаясь сдержать бурлившее в нем негодование, что внеочередной поход к дантисту был ему обеспечен.

Закончив досмотр, солдат открыл дверь камеры и жестом предложил ученым войти в нее.

– А наручники! – возмущенно воскликнул Майский.

Десантник едва заметно улыбнулся.

– Вы, должно быть, в первый раз на гауптвахте?

– Нет, – язвительно оскалился в ответ Майский. – Я обычно раз в месяц провожу день-другой в грязной, вонючей камере!

– Заходите, – снова указал на открытую дверь камеры солдат. – Наручники будут сняты в камере.

Майский и Дугин с опаской переступили порог камеры.

Одна лишь мысль о том, что ты оказался в заключении, действовала на психику угнетающе. К тому же в камере было совершенно темно. Теперь Дугин по достоинству оценил благородный жест охранника, оставившего ему фонарик.

– Шаг вперед! – скомандовал десантник.

Ученые сделали по небольшому шагу вперед, в темноту.

Десантник быстро коснулся их запястий магнитным ключом, освобождая пленников от наручников.

Дугин тут же обернулся, собираясь обратиться к охраннику с вопросом о том, когда именно к ним придет старший офицер. Но прежде чем он успел открыть рот, дверь камеры захлопнулась. Негромко лязгнул замок.

– Чудненько, – проворчал за спиной у Дугина Майский. – Превосходно! – воскликнул он, патетически вскинув руки вверх, хотя в темноте этого все равно не было видно. – Я впервые оказался в тюрьме!

– Не в тюрьме, а всего лишь на гарнизонной гауптвахте, – поправил его Дугин.

– Какая разница! – зло огрызнулся Майский. – Суть в том, что мои гражданские права грубо попраны, буквально втоптаны в грязь армейским башмаком!

– Все не так уж плохо, друг мой. – Дугин достал из кармана фонарик и включил его.

Тонкий лучик света описал круг по стенам камеры. Две узкие незастеленные койки возле стен и коробка биотуалета в дальнем углу – вот и все, что в ней было.

– Во всяком случае, здесь не грязно и не воняет, как ты опасался, – сделал свое заключение Дугин.

– Кто-нибудь непременно ответит мне за это. – Майский сел на койку и в отчаянии обхватил голову руками. – Безумие какое-то! – воскликнул он спустя секунду, вновь вскинув голову и вперив взгляд в переносицу Дугина. – Что происходит на станции, Сергей? Почему нам без объяснения причин сковывают руки, а затем швыряют в камеру?

– Об этом стоит подумать, – сказал Дугин, присаживаясь на соседнюю койку.

Колеса вездехода исправно бороздили девственно ровную поверхность песков, оставляя за собой две полоски следов, которые почти тут же исчезали, упорно не желая становиться длиннее десяти метров. За полтора часа пути на глаза людям не попалось ничего заслуживающего внимания. А если быть точнее, то они не видели вообще ничего, кроме красной песчаной пустыни, которой, казалось, не будет ни конца, ни края.

– Одного я не пойму, – ни на кого не глядя, задумчиво произнес Леру. – На что похож этот мир, когда в нем нет людей?

– Это уж слишком мудрено для меня, – удивленно посмотрел на философа Кийск. – Растолкуйте.

– Если этот мир стремится уничтожить все, что привносится в него извне, то непонятно, каким образом он сам в свое время был создан, – пояснил свою мысль Леру. – Мы вместе с вами видели, как буквально в один миг был уничтожен пенал для микрочипов. В таком случае, спрашивается, почему не исчез песок, на который я его положил?