ли вообразить, чтобы какой-нибудь индийский раджа, пусть даже за совершённый подвиг, перевел индийского храбреца из касты земледельцев и ремесленников – вайшьи в касту воинов – кшатриев? Вообразить это невозможно ни при каких обстоятельствах. Ни о чем, хотя бы отдаленно напоминающем касты, нет ни слова не только в летописях, законодательных актах, свидетельстве иностранцев, посещавших русскую землю, но и в былинах, которыми Л. Прозоров пользуется достаточно широко именно для аргументации своей точки зрения. Историк приводит сюжет о выборе Ильей Муромцем подходящего поединщика для сражения с мимоезжим чужаком. Выбор идет действительно по принципу происхождения.

Главный богатырь безжалостно бракует кандидатуры:

Неладно, ребятушки, удумали,

Гришка роду боярского,

Боярские роды – хвастливые.

На бою-драке призахвастатеся,

Погинет Гришка по-напрасному…

Алешенька роду поповского,

Поповские глаза завидущие…

Увидит Алеша на нахвальщике

Много злата, серебра,

Злату Алеша позавидует,

Погинет Алеша по-напрасному…

Очевидно, есть роды поповские и роды боярские, делает вывод Озар[58]. Роды-то, может и есть. Но автор концепции, видимо, не обратил внимания, где, в каких условиях происходят действия рассматриваемой былины. Все эти представители разных родов не случайно встретились на узенькой дорожке. Они несут службу на заставе богатырской! Они все воины! Так где же здесь касты?

Вспомним, какого происхождения были главные русские богатыри. Думаю, это несложно: Илья Муромец – крестьянский сын (значит, из «касты» землепашцев), Алеша Попович – сын попа (значит, должен как представитель касты священников-брахманов в храме Божьем служить). Единственным потомственным военным в легендарной троице выглядит Добрыня свет Никитич. Да и с ним, как далее увидим, не всё ясно. Двор у него богатый, однако его в некоторых былинах, как и Илью Муромца, именуют «крестьянским сыном». Ему бы в кастовом обществе за плугом ходить, а он воюет, с князем пирует и дипломатические поручения исполняет.

Социальное устройство Древней Руси является предметом специальных научных изысканий автора этих строк. Поэтому я считаю целесообразным остановиться на ней подробно.

В современной исторической науке можно выделить два основных подхода к пониманию общественного устройства Древней Руси. Акад. Б. Д. Грековым была заложена марксистская, классовая концепция, согласно которой в Древней Руси в IX в. возникает крупное землевладение. Это приводит к формированию феодальных отношений и складыванию государства в форме раннефеодальной монархии. Согласно классической марксистской схеме, общество делится на два антагонистических класса: феодалов – в данном случае это были князья и бояре, и зависимых крестьян – смердов и холопов. Схема была нарисована весьма стройная. Большим ее достоинством было то, что она «без зазора» вписывала русскую историю в контекст истории европейской.

Вообще в деле «вписывания» отечественной истории в общеевропейский контекст советские историки достигли большого мастерства. Это было необходимо, ведь Маркс доказал неизбежность социалистической революции прежде всего для стран Западной Европы. Необходимо было показать, что все те же закономерности действуют и для России. Так в нашей истории появились не только феодалы, но и крестьянские войны (ср. классическую работу Ф. Энгельса «Крестьянская война в Германии»). После того, как советская идеологическая монолитность ушла в прошлое, теорию крестьянских войн стали критиковать. Выяснилось, что главной движущей силой в них были не крестьяне, а казаки.

Критика концепции акад. Грекова началась задолго до завершения советского периода. С нею выступил ленинградский историк проф. И. Я. Фроянов. Он обратил внимание на ряд существенных моментов. Во-первых, поземельная собственность порождает огромное количество разнообразных документов: купчих грамот, завещаний, решений судов по межевым спорам и пр. Но от IX в. до нас не дошло ничего подобного. Понятно, что степень сохранности документов тысячелетней давности не может быть очень хорошей. Но ученые все-таки располагают некоторым актовым материалом домонгольской эпохи, а земельных документов среди них нет. Кроме того, и это во-вторых, комплексный анализ древнерусских нарративных источников не дает никакой возможности усмотреть в них двухчастное общественное устройство: картина выглядит существенно сложнее и запутанней.

Фроянов выступил с концепцией дофеодального характера древнерусского общества. То есть, согласно его мнению, Древняя Русь в домонгольскую эпоху еще только двигалась в феодальном направлении, но не дошла до стадии складывания по-настоящему феодальных отношений. Что это означало? Прежде всего то, что основная масса свободных общинников – земледельцев и ремесленников оставались свободными, не были ни эксплуататорами, ни эксплуатируемыми. Кроме того, государственный строй этого общества не был феодальной монархией, а был ближе к военной демократии, в которой власть князя была ограничена правом народа на волеизъявление посредством вечевых собраний.

Основными социальными группами были следующие.

Свободные полноправные общинники – «люди». Обычно к этой характеристике, которая в современном русском языке обозначает человеческие существа вообще, добавлялось указание на их земельную/городскую принадлежность: «люди новгородские», «люди киевские» и пр. По своим занятиям они могут быть земледельцами (слово «крестьяне» появляется только в XIV в.), ремесленниками и мелкими торговцами. Они несли на своих плечах основную трудовую нагрузку в обществе. Наиболее обеспеченные из них могли быть владельцами холопов. Но это не избавляло их от необходимости трудиться – холопы играли только вспомогательную роль в ведении хозяйства. Их свобода выражалась кроме прочего в возможности участия в политической жизни через вечевые собрания. Залогом свободы была важная роль, которую они играли в военной сфере, составляя городовое ополчение. Они были вооружены и экономически независимы. Общинный быт обусловливал сохранение относительного имущественного равенства.

Однако в любом обществе существуют люди, возвышающиеся над общим средним уровнем. Такие люди именовались «лутшими», или «лепшими» мужами. Единого критерия, по которому выделялась эта группа, не существовало. Скорее всего, основным был критерий имущественный. Но не только. В «Повести временных лет» под 993 г. рассказана «Повесть о Кожемяке».

Вот она в переводе на современный русский язык: «…пришли печенеги по той стороне Днепра от Сулы; Владимир же выступил против них и встретил их на Трубеже у брода, где ныне Переяславль. И стал Владимир на этой стороне, а печенеги на той, и не решались наши перейти на ту сторону, ни те на эту. И подъехал князь печенежский к реке, вызвал Владимира и сказал ему: “Выпусти ты своего мужа, а я своего – пусть борются. Если твой муж бросит моего на землю, то не будем воевать три года и разойдемся; если же наш муж бросит вашего оземь, то будем разорять вас три года”. Владимир же, вернувшись в стан свой, разослал глашатаев объявлять: “Нет ли такого мужа, который бы поборолся с печенегом?” И не сыскался нигде. На следующее утро приехали печенеги и привели своего мужа, а у наших не оказалось. И стал тужить Владимир, посылая по всему войску своему, и