варной считаются жрецы – брахманы, следующая за ними по степени общественного престижа – варна воинов-кшатриев. И в древности, и в новейшие времена она поставляла обществу солдат и аристократов. Потом идут вайшьи – скотоводы и земледельцы-общинники. И наконец в самом низу общественной лестницы находятся шудры – занимающиеся черной работой. Кроме того, вне каст существует группа неприкасаемых, чье положение можно характеризовать как почти рабское. Внутри варн люди делятся на более мелкие подразделения – джати.

Любознательного наблюдателя в системе индийских варн удивляет многое.

Во-первых, их абсолютная закрытость. Рационально мыслящий европеец не может не удивиться: если какой-нибудь молодой шудра ловок, силен и имеет боевой характер, то не логично ли поверстать его в воины-дружинники, как это происходило в раннесредневековых обществах германцев, кельтов и славян? Однако в социальной сфере индийцев действует не утилитарная, а сакральная логика. Понятно, что изначально деление общества произошло по принципу исполняемых общественных функций, но затем было осмысленно как имеющее божественное происхождение. Варны происходят от разных частей тела первочеловека Пуруши: брахманы происходят из губ Пуруши, кшатрии из рук, вайшью из бедер, а шудры из ступней. Боевого человека можно ввести в княжую дружину. Но как смешать губы с руками, или руки со ступнями? Это невозможно едва ли не физически без угрозы для стройности мира. Поэтому всякая «социальная мобильность» мыслится индийцем не в масштабе одной человеческой жизни, а в масштабе всей череды реинкарнаций. Если человек достойно исполнял свои долженствования как шудра, в следующей жизни он может родиться кшатрием и реализовать таким образом свой потенциал. Закрытость варн не может преодолеть не только практическая необходимость, но и высокое чувство, которому люди европейского мировоззрения привыкли придавать большое значение, – любовь. В европейской культуре после Средневековья сословная замкнутость была преодолена стараниями философов эпохи просвещения. Не зря страдал гётевский «юный Вертер», не зря проливала горькие слезы карамзинская «Бедная Лиза» – межсословные браки довольно скоро соединили представителей разных социальных слоев. Но в Индии и этого не произошло.

Во-вторых, не может не удивлять, что ни английское господство[52], ни наступающая глобализация, ни старания индийского правительства не могут уничтожить этой древней системы общественных отношений. Индийцы по-прежнему определяют себя по своей варне и касте. По логике вещей, выйти за пределы кастового строя должны стремиться прежде всего представители низших каст и неприкасаемые. Так оно отчасти и происходит: шудры и неприкасаемые принимают ислам или буддизм, выходя тем самым из системы кастовых отношений. Но происходит это далеко не массово. Люди предпочитают оставаться в веками существующей системе координат. Это тоже объясняется религиозным характером стратификации. Если бы речь шла о рационально и утилитарно понимаемой социальной мобильности, то смена религиозной принадлежности была бы самым простым и естественным шагом. Но именно этот-то шаг глубоко верующий индиец сделать не в состоянии – ибо его низкое/высокое положение опирается не столько на объективные критерии (сумма доходов, жизненные возможности и пр.), сколько на представление о его движении в цепочке перерождения. Что толку становиться мусульманином, если результатом такого шага будет перерождение в образе червя?

Впрочем, у представителей низших каст есть иная перспектива: они могут улучшить свой статус коллективно, измыслив себе происхождение от более высокой варны. Повышение статуса связано с принятием на себя более высоких ритуальных норм и обязанностей. С другой стороны, иногда прибыльный бизнес (например утилизация останков умерших животных) требует пребывания в незавидном статусе неприкасаемых. В этом есть определенное неудобство: нельзя пользоваться общим колодцем и пр. Но это неудобство приходится терпеть ради того, чтобы не терять источник пропитания[53].

В-третьих, европейцам может показаться странным, что высшей кастой считаются не военная аристократия – кшатрии, а «духовенство» – брахманы. Теоретически в Западной Европе всё складывалось похожим образом: в XI в. получает распространение теория о трехчастном строении общества. Всестороннее развитие она нашла в трудах епископов Адальберона Ланского и Герарда Камбрезийского. Согласно этой теории, «богоустановленное общество, составлявшее в известном смысле “единое тело” – христианскую церковь, разделялось в действительности на три категории, так называемые ордо: один составляли те, кто молились, – духовенство (oratores), другой – те, кто защищали с оружием в руках церковь, – воины (bellatores); наконец “трудящиеся” – те, кто пахали землю (laboratores)»[54]. То есть духовенство тоже идет впереди. Однако со временем военная аристократия, в руках которой находилась реальная власть, оттеснила с лидирующих позиций церковь. В Индии этого не произошло.

В-четвертых, кастовая принадлежность далеко не всегда коррелирует с материальными возможностями. Иногда кшатрий может работать официантом, брахман – торговать в лавке и пр. Есть бедные брахманские семьи. Возможность конвертировать ритуальную высоту в звонкую монету случается не всегда.

Вместе с тем меры поддержки неприкасаемых со стороны правительства Индии дают свои плоды. Нынешний президент Индии – Рам Натх Ковинд, избранный на свой пост в 2017 г., принадлежит к касте неприкасаемых. Еще интересней обстоят дела с премьер-министром Нарендра Моди. Он принадлежит к касте гханчи. Эта каста относится к варне кшатриев. Они считаются потомками королевского рода. Но его отец торговал чаем и жил крайне бедно.

Известный французский мифолог Ж. Дюмезиль отмечал, что трехчастный способ структурирования общества имеет глубокие корни в древнем мировоззрении всех индоевропейских народов[55]. Некоторые следы этих древних представлений можно отыскать и у славян. Историк и писатель Лев Прозоров (Озар Ворон) обратил внимание на фрагмент «Голубиной книги» – сборника восточнославянских фольклорных духовных стихов, запись которых произошла, как принято считать, веке в XV, но происхождение сокрыто «во тьме веков».

Фрагмент такой:

От того у нас в земле цари пошли:

От святой главы от Адамовой;

От святых мощей от Адамовых;

От того крестьяны православные:

От свята колена от Адамова[56].

Как видим, действительно, похоже на историю происхождения различных варн из разных частей тела первочеловека Пуруши. Однако Л. Прозорова так увлек поиск аналогий, что он в конце концов пришел к заключению, что кастовый строй существовал на Руси и в XI–XIII вв.[57] Это, конечно, иначе как забавным «перегибом» назвать нельзя. Даже древнерусские князья, ревностно относившиеся к вопросу своего княжеского статуса и происхождения, не составляли эндогамную группу, не говоря уже обо всех остальных. Да и известный былинный пассаж, цитируемый Л. Прозоровым, свидетельствует против его концепции:

Ах ты молода Забава дочь Потятична!

Ты есть нунчу рода княженецкого,

Я есть роду крестьянского,

Нельзя назвать же другом да любимым.

Как же представитель «роду крестьянского» (выходит, представитель касты вайшьи) забрался в чисто кшатрийскую сферу деятельности – военную? Можно