Очнувшись от своих дум, Агрегат сообразил, что напротив стоит незнакомая тетка и пялится на него во все глаза. Состроив злобную гримасу, он заорал:

– Чего уставилась? По морде захотела?

Я в притворном испуге отшатнулась от него и промямлила первое, что пришло в голову:

– Я, это… Квартиру ищу!

– Какую квартиру? – так же зло спросил Агрегат.

– Съемную. Мне адрес дали. Сказали: в этом доме квартира сдается, – плела я напропалую.

– Чего это тебя в такую глушь занесло? Карман пустой, что ли? – продолжал выпытывать он.

– Ага, пустой, – кивнула я. – С работы уволили. Даже выходное пособие не заплатили. Вот теперь ищу, что подешевле.

– Знакомое состояние, – сбавил тон Агрегат. – Только квартиры у нас никто не сдает. Я в округе всех знаю, если бы кто собирался чужих на хату пускать, знал бы.

– Что же мне делать? – заныла я. – Этот адрес – моя последняя надежда.

– А номер квартиры какой? – полюбопытствовал Агрегат.

– Двадцать вторая, – рискнув, ответила я.

– Ого! Это что ж, Степ съезжать собирался? Не знал. – Агрегат озадаченно потер затылок. – Ну, это, как его… Не светит тебе. Погиб хозяин. Теперь квартира государству отойдет.

– Все! Пропала я. – Сказав это, я опустилась прямо на землю и завыла.

Агрегат, не ожидавший столь бурной реакции, засуетился вокруг меня.

– Ты это, выть-то кончай! Народ сейчас сбежится. Ну кому говорю, не реви! Что-нибудь придумаем.

Он поднял меня с земли, помог отряхнуться, довел до лавки и, усадив, спросил:

– Сама-то откуда?

– С Трещихи, – почему-то назвала я поселок Филичевой.

– А домой ехать не вариант?

– Ни за что! – горячо отозвалась я. – Там отец пьет, баб водит. Они вещи мои пропивают. Нет, в Трещиху мне никак нельзя.

– Я бы тебя к себе взял, да не могу. С матерью живу. А еще спиногрызов целая куча.

– Кого? – непонимающе переспросила я.

– Три брата и сестра. Все малолетки. В однокомнатной ютимся. Так что, сама понимаешь, ко мне хода нет. Слушай, а ты к тетке Глаше попросись! – предложил вдруг Агрегат. – Она баба с понятиями. Глядишь, не откажет. Хоть временно пустит тебя, и то мясо! У нее три комнаты. Сын сейчас сидит, так что комнаты пустуют.

– А пустит? – с надеждой в голосе спросила я.

– Если так придешь, отфутболит. А если я приведу и словечко замолвлю, может прокатить.

– Ты замолви, – взмолилась я. – А я в долгу не останусь.

Возможность пообщаться с теткой Глашей мне пришлась по душе. Судя по всему, эта самая тетка Глаша была в курсе дел всех жильцов дома. Может, и мне будет полезна. А нет – так я в любой момент съехать могу. Пока я так размышляла, Агрегат прокручивал свои мыслишки. Они читались на его лице, как в раскрытой книге. Слова мои о том, что долг я отдам, он воспринял как обещание тесных, далеко не целомудренных, отношений. Слащаво улыбаясь, он ощупал мою фигуру цепким взглядом и произнес:

– Годится. Я тебе протекцию у тетки Глаши, а ты мне…

И он вульгарно заржал. Я ответила ему идиотским смехом, из чего он сделал вывод, что я на подобный обмен согласна.

– Ну, пошли счастья искать, – пошутил он, и мы отправились в тот подъезд, в котором раньше скрылась тетка Глаша.

Дверь в квартиру тетки Глаши была приоткрыта. Из-за двери слышались голоса.

– Аппарат надо в сарай оттащить, больно видный. И бутылки прихвати. А то заявятся молодчики, а у них на самогон нюх, как у хорошей ищейки. Да поторапливайся. Не ровен час в дверях со всей этой аппаратурой застанут, – гудела тетка Глаша.

– Не учи отца… Не впервой твой спиртзавод прячем, – отвечал ей Колюня.

Мы переглянулись и, не сговариваясь, покрутили пальцем у виска. Мол, идиоты, дверь нараспашку, а они нелегальные предметы прячут. Войдя в прихожую, Агрегат зашумел:

– Тетка Глаша, это я, Агрегат. Поди сюда. Дело есть.

Тетка Глаша выплыла в прихожую. За ней следовал Колюня, обвешанный сумками с самогоном.

– Чего орешь, оглоед? Напугал до смерти, – напустилась на него тетка Глаша.

– Так я специально ору, чтобы знали, что свои пожаловали, – оправдывался Агрегат.

– Свои по домам сидят, людей почем зря не беспокоят, – продолжала ворчать тетка Глаша. – Чего надо-то?

Агрегат ответить не успел. В разговор вступил Колюня.

– Пойду я. Добро твое руки оттянуло, – заявил он. – Без меня тут разберетесь.

– Иди, Колюня, иди. Аккуратней там. Не поколи добро, – напутствовала его тетка Глаша.

– Без сопливых, – бросил на прощание Колюня.

Мы остались в квартире втроем. Тетка Глаша обратила наконец на меня внимание.

– Это что еще за чудо? – вопрошающе посмотрела она на Агрегата.

– Это, тетка Глаша, жиличка твоя новая, – радостно сообщил Агрегат. – На постой просится.

– Чего? Ты сбрендил, что ль? Когда это я жильцов на постой пускала? – Тетка Глаша аж зашлась в крике. – Ишь, моду взяли, шалав своих ко мне в дом тащить! А ну, забирай эту лярву и дуй отсюда, пока я по-другому с тобой не заговорила!

Тетка Глаша стала угрожающе надвигаться на Агрегата. Ничуть не стушевавшись, Агрегат миролюбиво произнес:

– Ты, тетка Глаша, прежде чем орать, разобралась бы. У человека и так горе, а ты еще оскорбляешь. Ты бы хоть из уважения к памяти покойного язык придержала.

– Чего мелешь? Покойника еще сюда приплел.

– А то и мелю, что девушка эта – невеста Степа-покойника, – подмигнув мне украдкой, выдал Агрегат – Сегодня как раз жить к нему переезжать собиралась. Да вот, опоздала малость. Жизнь-то, она штука коварная.

Агрегат замолчал, а тетка Глаша, вытаращив зенки, произнесла шепотом:

– Неужто невеста? Вот ведь незадача!

Я стояла, огорошенная не меньше тетки Глаши. Такого финта я никак не ожидала. Как же я буду теперь о Большакове расспрашивать, если должна лучше тетки Глаши его знать? Ну, Агрегат! Ну, удружил! Между тем тетка Глаша, переварив полученную информацию, засуетилась.

– Ну, коли так, поживи. Комната пустая у меня имеется. Жрать отдельно будешь. Я этим делом не увлекаюсь. Сама ем что попало. Так что учти: кормежка в стоимость комнаты не входит. У тебя вещи с собой?

– Не успела забрать. Степ должен был сам перевезти, – ответил за меня Агрегат.

– Ну, ничего. На первое время могу своими поделиться. Постельное белье дам, только, чур, будешь мужиков водить, обтруханные простыни сама стирай!

Я пораженно уставилась на нее. Тетка Глаша, увидев мою реакцию, засмеялась.