Войдя в музыкальную комнату, Жаклин сразу забыла о нем. Джек ожидал этого. Девочка вынула из футляра одну из скрипок, погладила рукой ее отполированную поверхность и легко пробежала пальцем по струнам. Джек направился к фортепиано и уселся на скамью. Девочка смотрела на инструмент, как на любимую игрушку.

Она положила скрипку на плечо, подняла смычок и начала играть.

В следующие полчаса Джеку казалось, что он похож на голодного человека, оказавшегося перед столом, полным изысканных яств, у которого, однако, нет времени, чтобы их попробовать. Каждую пьесу Жаклин исполняла немного быстрее, чем следовало, и "почти не делала пауз между, ними. Она словно боялась, что больше ни? когда не сможет играть вновь.

Джек позволил ей играть, не думая о том, что будет, если Красотка обнаружит их. Он забыл о времени. Ребенку требовались уроки, но неожиданно Джек с удивлением понял, что скорее Жаклин способна научить педагога, чем взять что-то у него.

Он чувствовал благоговение перед ее нераскрывшимся, неотточенным талантом, а также нежность, потому что девочка была необычайно хрупкой.

Наконец Жаклин остановилась и глубоко вздохнула, затем открыла глаза и посмотрела на него. Она опустила скрипку.

– Спасибо.

– Я получил огромное удовольствие, Жаклин, – улыбнулся Джек.

– А вы играете? – поинтересовалась она.

– На рояле, – ответил он. – Полагаю, что, родись я девочкой, меня заставляли бы больше заниматься. Должен признаться, что мог бы играть лучше.

Как и в предыдущий вечер, Жаклин положила скрипку на рояль и присела рядом с ним на скамью.

– Нужно было играть, – сказала она. – Не имеет значения, что говорят остальные.

Нужно. И это заявляет ребенок…

– Конечно, ты права, – согласился Джек.

– Я беру уроки игры на фортепиано, – продолжала Жаклин, – но они мне не нравятся, я постоянно думаю о пальцах и о том, на каких клавишах они должны стоять. У меня нет возможности почувствовать музыку. Я могу только слышать ее.

Она не задумывается, когда ее пальцы касаются скрипки?

– Чем ты думаешь заниматься, когда вырастешь? – спросил Джек. – Тебе хотелось бы играть на скрипке для других людей? Или ты будешь исполнять музыку только для себя и родных?

На мгновение Жаклин задумалась.

– Однажды мама брала меня на концерт, – ответила она. – Это было до того, как мы уехали из Франции. Скрипач прекрасно играл. Он очень известный исполнитель, но я не могу вспомнить его имя. После того как он закончил играть, все долго хлопали. Но я не получила никакого удовольствия. Он знал, что хорошо играет, и все делал для того, чтобы люди смотрели на него и хвалили его исполнение. Он поставил себя выше музыки. – Жаклин свела брови на переносице. – Мне нравится, когда исполнитель может показать другим, как зарождается музыка. Наверное, я не смогу этого сделать. Я даже не знаю, как правильно играть.

«Бедная Красотка», – подумал Джек. Похоже, ее худшие ожидания оправдываются. Ребенок испытывает потребность творить красоту при помощи скрипки. Она никогда не удовлетворится обычным, незначительным исполнением.

А могла бы удовлетвориться посредственной игрой Красотка? Джек задумался об этом. Неужели он понял в Жаклин то, чего никак не мог распознать в Красотке? Неужели он так мало узнал ее за прожитый вместе год?

Джек погладил Жаклин по щеке.

– Ты играешь великолепно, дитя, – сказал он. – И уже сейчас ты играешь ради музыки, а не ради аплодисментов. Могу я проводить тебя назад в детскую?

Девочка с тоской взглянула на скрипку.

– Я еще вернусь? – спросила она. – Вы возьмете меня с собой еще раз?

– Завтра, – пообещал Джек. – Несмотря на запрет твоей мамы, мы найдем часок, когда никого другого в комнате не будет.

– Благодарю, – проговорила Жаклин, соскакивая со скамьи и пряча скрипку в футляр.

Джек протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Они покинули комнату и в молчании начали подниматься по лестнице. Джек чувствовал, что между ними установилось взаимопонимание.

Однако дверь детской распахнулась, стоило им прикоснуться к ней, на пороге стояла Изабелла.

– Я готовилась выйти на охоту, – обратилась она к Жаклин. – Где ты пропадала?

– Я пригласил ее в музыкальную комнату после прогулки, – объяснил Джек. – Я просил ее поиграть для меня.

– Это моя вина, мама, – произнесла Жаклин. – Я сама попросила послушать мою игру. Я умоляла, без конца повторяла: «Пожалуйста».

Джек развеселился, наблюдая, как Жаклин старается выгородить его. Красотка тоже это почувствовала. Он заметил огоньки в ее глазах, до того как выражение лица изменилось. Чувства Красотки всегда было легко прочесть по глазам.

– Понятно, – сказала Изабелла, – только пожалуйста, Жаклин, не надоедай остальным.

– Я получил огромное удовольствие от ее игры, – заявил Джек.

Жаклин проскочила в детскую и закрыла за собой дверь. Джек и Изабелла настороженно посмотрели друг другу в глаза.

– Как прошла репетиция? – поинтересовался он. – Перегрин прекрасно играет Шейлока, – ответила она. – Фредди вызубрил все свои реплики, но утром разнервничался и произносил их не вовремя, но он все запомнит.

– На твоем месте я бы не рассчитывал на это, – усмехнулся Джек и предложил ей руку.

В опасной, по мнению Джека, близости они вместе спустились вниз. Конечно, они решили цивилизованно сосуществовать и сейчас благовоспитанно шли рядом, держась за руки.

– Красотка, – порывисто произнес он, – зачем мы притворяемся? – Его вопрос прозвучал глупо.

– Зачем? – Она взглянула на него. – Думаю, ты сам знаешь ответ, Джек.

– Ради славы и успеха? – спросил он.

Джек всегда это понимал. Она обожала внимание аудитории, особенно ее мужской части, и лелеяла мысль. что разбогатеет, перестанет зависеть от мужчин и будет более разборчивой в выборе любовников.

– Чудесно быть знаменитой, – ответила Изабелла. – Не могу не признать этого. Также не могу отрицать, что иметь деньги очень приятно. Это страшно – не знать, сможешь ли заработать на пропитание, а до того как ты взял меня под свое покровительство, дело обстояло именно так. Даже хуже.

– Как? – спросил Джек.

– Я играла на сцене, потому что мне это было необходимо, – объяснила Изабелла. – Я читала роль и хотела оживить ее. Мне было недостаточно прочесть ее и просто представить или посмотреть, как ее исполнят другие. Я сама должна была сыграть ее. Мне хотелось вжиться в характер героини. Мне необходимо было представить ее так, словно она существовала в действительности, а не только на страницах книги. Пару раз в прошлом я ошибалась, но вчера я говорила правду. Ты никогда не понимал этого, не правда ли, Джек? Ты думал, что я выступаю исключительно ради похвал и надеюсь заполучить в поклонники джентльменов, которые придут в зеленую комнату после спектакля.