— Знаешь, даже Агата не смогла сказать об этой девушке ничего определенного, а уж она-то прекрасно разбирается в людях, — вмешался в разговор Хорас. — Правда, я слышал, как она бормотала, что эта девица слишком умна и красива, чтобы быть счастливой в семейной жизни. Какой же мужчина смирится с этими качествами?

— Сэм Бреннан рассказывал мне, что Кори Минивер бросил перед ней свою шляпу и попросил ее руки, но она хладнокровно отказала ему, как, впрочем, и десятку других парней в Сан-Франциско. — Дэн замолчал и посмотрел на свою пустую кружку.

— Сегодня вечером веду ее в театр, — гордо заявил Тони. — Там будет какая-то пьеса Шекспира, а она ведь англичанка да и вообще образованная женщина. Думаю, ей будет очень интересно.

— Что с тобой, Тони? — с притворным любопытством спросил Делани. — Неужели ты решил приударить за богатой наследницей?

Тони поставил на стол кружку, а его красивое лицо потемнело от гнева.

— Она леди, Дел! И вызывала бы у меня уважение, даже если бы у нее не было ни цента!

— Да, да, конечно, — поспешил согласиться Делани. — Значит, театр?

— Да.

— Знаешь, мне кажется, моя Мари уже давно умирает от желания посмотреть какую-нибудь пьесу Шекспира. Не исключено, что мы там встретимся сегодня вечером.

— Черт возьми, Дел, — воскликнул Дэн, допивая пиво, — не хотел бы я оказаться на твоем месте, если старик Стивенсон увидит тебя там с любовницей!

Делани хитро ухмыльнулся и посмотрел на своих друзей. «Меня больше интересует, что подумает мисс Джеймсон, а не этот прощелыга Стивенсон», — промелькнуло у него в голове.

Чонси с огромным любопытством наблюдала за тем, как Стивенсоны во время всей «Бури» метали яростные взгляды в ту сторону зала, где сидел со своей любовницей Делани. Она, кстати сказать, была очень милой. Чонси лишь один раз встретилась со взглядом Делани и доброжелательно улыбнулась ему, с удовольствием отметив про себя, что у него удрученный вид. Он, вероятно, ожидал, что она продемонстрирует свою ревность или по крайней мере неодобрение, но она его разочаровала.

Тони Доусон делал короткие заметки в блокноте, подготавливая обзор спектакля для очередного выпуска газеты.

— Театр производит очень хорошее впечатление, сэр, — сообщила ему Чонси, когда спектакль уже закончился и они выходили из здания театра.

— Да, мадам, — согласился Тони, внимательно наблюдая за ней, — но у меня сложилось впечатление, что вы больше внимания уделяли публике, а не спектаклю.

— Правда? — с наигранным удивлением спросила она и хитро улыбнулась. — Должна признаться, что некоторые зрители меня поразили. Впервые вижу, чтобы джентльмены приходили в театр со своими любовницами и делали это совершенно открыто, никого не стесняясь. В Лондоне это совершенно немыслимо. Во всяком случае, ничего подобного я там не видела.

— Думаю, вам не следовало бы знать об этом, — угрюмо проворчал Тони.

— Не знать или не говорить? — уколола Чонси. — Вы хотите сказать, что невинные и добродетельные леди не должны обращать внимание на развратные поступки своих знакомых? Другими словами, они должны быть глухими, слепыми и немыми существами? — Ее вдруг поразила неприятная мысль, что Делани Сэкстон, по всей видимости, получает удовольствие оттого, что дразнит своих друзей и шокирует их своим поведением. — Простите, Тони, — сказала она, стараясь отбросить дурные мысли о Сэкстоне. — Я буду вести себя хорошо. Обещаю.

— Не хотите ли вы поужинать в ресторане «Пудель»?

— Я много слышала о четвертом этаже этого ресторана, сэр, — задумчиво произнесла она. — Надеюсь, вы не поведете меня туда?

— Мисс Джеймсон!

— Ведь там есть специальные кабинеты, не правда ли? — продолжала допытываться Чонси. — И соответствующая обстановка? И сложная система звонков, с помощью которых в номер можно вызывать официанта? О Господи, я снова за свое. Видите, Тони, я совершенно не похожа на изысканно вежливую и глухонемую молодую леди.

— Мисс Джеймсон, Элизабет… — прошептал он мягким и тихим голосом. Она посмотрела на него и подумала, что он очень красив с густой копной темных волос и столь же густыми бакенбардами. Она уже знала, что он ей сейчас скажет, и ей очень не хотелось обижать его отказом. Чонси быстро отвернулась от него. Тони тяжело вздохнул и стал что-то рассказывать о своей новой статье, посвященной курортному местечку под названием «Русс-Гарденс».

— Русс — это какой-то немецкий иммигрант, Тони?

— Да, — сказал тот и снова тяжело вздохнул. — Кристиан Русс. Он открывает семейный ресторан на открытом воздухе с большим оркестром, обеденными столами в тени деревьев и все такое прочее.

— К сожалению, я еще не была на тамошнем ипподроме, — как бы невзначай заметила Чонси.

— Вы увлекаетесь лошадьми, мисс Джеймсон?

— Да, обожаю скаковых лошадей и люблю прогулки верхом, Тони. Кстати, совсем недавно я купила замечательную арабскую кобылу. Ее зовут Иветта. — «А завтра утром я отправлюсь на Ринкон-хилл и посмотрю, как она скачет галопом», — подумала она, предвкушая массу приятных впечатлений.

Чонси глубоко вдохнула свежий утренний воздух и направила свою лошадь к Ринкон-хилл. Над городом стоял туман, и от замечательного вида, открывавшегося перед нею, захватывало дух.

— Спокойнее, девочка, — сказала она Иветте, нежно похлопывая ее по загривку. — Вон там находится Рашен-хилл. Какие там дома! Нужно было взять с собой Мэри. Она наверняка знает все адреса и всех жителей этого района.

Она слегка нахмурилась, только сейчас поняв, что верховая прогулка без сопровождающих может оказаться весьма опасным предприятием. Не совсем умно с ее стороны, но утешало то, что в левом кармане зеленой бархатной юбки лежал «дерринджер». Чонси повернулась в седле и стала смотреть на дом Делани Сэкстона, уютно примостившийся на южном склоне холма. Она уже раньше видела его хозяина — он разговаривал со своим слугой Люкасом. Во всяком случае, ей показалось, что это был Люкас, так как она заметила черную повязку на его лице, которая придавала ему весьма зловещий вид.

Где же вы, мистер Сэкстон, черт бы вас побрал? Она же прозрачно намекнула Тони Доусону два дня назад во время посещения театра, что собирается прогуляться на окрестных холмах. Неужели он не сообщил ему?

— Ну что ж, сэр, — прошептала она прохладному ветерку, который беззаботно теребил ее волосы, — я все равно сделаю то, что наметила. Не надейтесь, что я испугаюсь.

Наконец она увидела его. Он скакал на превосходном пегом жеребце с белой гривой, который, казалось, сверкал на утреннем солнце. Она не могла не признать, что он прекрасно держался в седле и составлял с лошадью единое целое. «Скоро он увидит меня, и мы узнаем, насколько он может быть галантным».

Она пришпорила Иветту. Лошадь рванула вперед, почувствовав неожиданно предоставленную ей свободу. Чонси слегка повернулась в седле. Он заметил ее! Прекрасно! Сейчас она сделает хитрый ход — отпустит поводья и упадет на землю. «Ничего страшного, — успокаивала она себя. — Все будет нормально. Почва здесь мягкая». Она прижалась к шее лошади и помчалась по склону.