а когда она злится, Гул смерти становится страшнее, он становится громче, он выходит из берегов, из рамок, из своих границ. Башня крепнет.

Мальчик отпустил руку Стаса и качнул головой из стороны в сторону. Его лицо покрылось буграми, задергалось и поплыло, будто под кожей забегали мыши.

Стас отполз назад, упираясь в пол босыми ногами.

Он все полз и полз, пока не ударился лопатками о ящик письменного стола. Стас вдруг отчетливо осознал: нужно сделать себе больно, и тогда он проснется. Обхватил пальцами локоть другой руки и воткнул в него ногти.

– Ты найдешь виновного, Стасик? Найдешь? – спросил мальчик. – Тебе бы стоило поторопиться. В следующий раз она отправит свою Аделаиду, а Аделаида умеет убивать глазами. Медленно и больно… Однажды ты обнаружишь, что Аделаида уже явилась и лежит у тебя на груди. Ты не в силах будешь убрать ее, потому что не сможешь шевелиться. И пока ты лежишь, она будет убивать тебя… медленно и больно…

Стас не мог говорить, он только тихо сопел и продолжал царапать себя ногтями.

– Все, что нужно, ты найдешь в своем аду, Стасик. В своем аду. – Мальчик развернулся и так же плавно вышел из комнаты.

Дверь за ним захлопнулась, и из щелей в паркете брызнула вода, словно снизу появилось море, а паркетные доски превратились в плот. Стаса и правда как на плоту качнуло. Вода устремилась в комнату, вспыхнули фонтаны, пол под Стасом затрещал, вздулся от напора снизу, доски заходили ходуном.

Под ладонью что-то хрустнуло, Стас убрал руку и увидел возле себя сломанную кость, иссохшую человеческую кость. С немым возгласом он отшатнулся и упал на чьи-то останки. Ими был усыпан весь пол: черепа, части расколотых челюстей, зубы, фаланги пальцев, берцовые, лучевые кости…

– Убери это! Убери! – заорал Стас, пытаясь докричаться до мальчика и вскочить на ноги, но сил хватило лишь приподняться на коленях. – Я найду виновного, найду, только убери это! Убери, убери! Убери!

Стас почувствовал на себе внезапную тяжесть, будто кто-то кинулся на него, повалил на спину и прижал к полу, впился в его плечи тонкими длинными пальцами, начал дергать, прижимать к себе и отталкивать, вдавливая обратно в пол.

Откуда-то издалека послышалось эхо, прилетело, оглушило его и заухало в потолке.

– Стас! Просни-и-ись!

Кто-то кричал? Нет, шептал, кто-то шептал ему в ухо, будто вколачивал туда кол.

– Стас, проснись, проснись… пожалуйста, проснись… все хорошо, все хорошо, ты в безопасности.

Он открыл глаза.

Вдохнул глубоко и шумно, долго-долго выдыхал, в то время как мозг анализировал окружающее пространство и источники опасности. Вода исчезла. Кости исчезли. Комнату заливал теплый желтый свет прикроватного бра.

Стас лежал на спине, укрытый пледом, под затылок был подоткнут скомканный халат – именно так он и уснул. Но кое-что изменилось: сверху на нем сидела Марьяна и трясла его за плечи.

Увидев, что он открыл глаза, девушка убрала руки и поднялась.

– Кошмар, да? Кошмар? – спросила она негромко. – Ты так стонал, что я проснулась. Ты в порядке?

– В порядке, – ответил Стас.

Но чувствовал он себя ужасно, страх еще вибрировал во всем теле.

Девушка села на край кровати.

– Что тебе снилось?

– Ад… кажется… – Он потер лоб. Сон никак не хотел вспоминаться, как бы Стас ни напрягал память.

– Что это у тебя? На руке. Кровь? – В голосе Марьяны Стас уловил тревогу.

Он осмотрел свою правую руку и заметил на тыльной стороне ладони кровь. На секунду дыхание замерло, и в сознание лавиной хлынули обрывочные картины из сна. Мальчик… его когти… катящаяся по паркету голова Бежова… вода, кости… много костей… целый склеп костей.

– Когда ты успел пораниться?

Стас сглотнул и ответил:

– Во сне, видимо.

В глазах Марьяны отразился ужас.

– Теперь они приходят в любое время?

– Полина очень зла. Она настолько сильная, что ее даже сами мертвые боятся. Они торопят нас. – Стас отбросил плед и встал. – Проверю Юрку.

– Погоди, – остановила его Марьяна, затем подошла ближе и взяла его исцарапанную руку, пригляделась. – Странно… как такое возможно? Царапины, полученные во сне, воплощаются в реальность…

Розовый ноготь девушки принялся исследовать тыльную сторону его ладони и запястья. Она будто раскраивала его многослойную защитную броню своим маленьким острым ноготком. Слишком уж интимным и затянувшимся был этот жест.

– Мне надо проверить Юрку, – пробормотал Стас, высвобождая руку.

И с зудящим ощущением дискомфорта поспешил покинуть комнату.

По пути в Юркину спальню он никак не мог избавиться от мысли, что боится смотреть на брата, – вдруг снова увидит ту мертвую выбеленную физиономию?

Он тихо приоткрыл дверь, заглянул в комнату. Юрка мирно сопел, обхватив руками подушку. Одеяло свисло до пола вместе с простыней.

Да, это был Юрка, обычный Юрка, которого Стас знал и очень любил.

Стас прикрыл дверь и на всякий случай прошел в гостиную, где спала мать. Она выглядела спокойной, ее лицо во сне разгладилось, потеряв обманчивую строгость и помолодев.

Все было в порядке, но Стас все равно уже не смог бы уснуть. И чтобы не бродить по квартире в состоянии зомби и не тратить попусту время, он решил дослушать магнитофонную запись.

Глава 8

Звуки из ада

Стас дождался, пока Марьяна уснет, тихо вышел из комнаты и устроился на кухонном диванчике, подложив под себя ногу, как ребенок перед телевизором, только вряд ли ему светили радость и удивительные приключения.

Пластмассовый корпус «Электроники» одновременно холодил и жег руки.

Стас будто держал в ладонях саму сущность звука, воплощенную в вещь. Ведь магнитная лента в аудиокассете – совсем не то же, что цифровой файл; звуковые дорожки, борозды, царапины – не нули и единицы; а помехи, создаваемые временем, – не чистый звук цифры, вечный, статичный и неменяющийся.

Он воткнул в гнездо провод наушников, надел их, провел пальцами по кнопкам. Задержался над самой большой и нажал.

В уши хлынул неприятный шум, тот самый, вызывающий дрожь и испарину по всему телу. Хык-хык-хык. Хр-р-р-р-р. Хык-хык-хык. Но теперь к нему прибавился и другой: п-ш-п, п-ш-п.

Звук был механическим, похожим на скрип и шуршание неисправных колес, его не смог бы издавать человек.

Все сомнения отпали, когда Стас услышал писклявый детский голос:

– Полли, тебе нравится мой грузовичок? Почти как твой велик, только он немножко скрипит. Он возит песок сюда, потом – сюда… и сюда. И вывозит, если песок лишний. Вж-ж-ж-ж. Видишь? Я строю песочный замок. – Ребенок засмеялся. – А хочешь, я тебе одуванчиков нарву? Смотри, сколько их вон там, у забора. А то они скоро будут лохматые, а