С неожиданной ловкостью и быстротой Мария Семеновна вдруг вскочила со своего кресла, упала на колени перед Верой и схватила ее за руки.

– Виринея, тебя сам бог послал! Спаси меня, умоляю, любые деньги, только ты можешь, – залепетала она.

Вера сделала шаг назад и попыталась отцепить руки директора. Но та впилась мертвой хваткой и поползла за ней. Вера наклонилась и резко подняла женщину с колен, подивившись ее легкости, а ведь семнадцать лет тому назад Мария Семеновна с трудом проходила в дверной проем, будучи этаким символом тучности и плодородия. Вера отлично помнила, как директриса выглядела в день, когда выгнала из школы свою ученицу, перед которой сейчас так унижалась.

– Не надо, – холодно приказала она, настойчиво увлекая директора за собой и возвращая в кресло. Мария Семеновна рухнула на кожаное сиденье. Казалось, что неожиданный порыв выкачал из худосочного тела все жизненные силы.

– Я умираю, Виринея. – Слезы хлынули из глаз директора.

– Знаю, – кивнула Вера, – но ничем помочь не могу.

– Ты врешь, – обреченно покачала головой та, – просто не хочешь. И я тебя не виню. Я тебя… понимаю.

Пару минут обе женщины молчали.

– Мне нужно устроить в школу дочь, – наконец прервала паузу Вера.

– Сколько ей? – тихо поинтересовалась Мария Семеновна.

– Пятнадцать.

– Как время летит.

Снова пауза.

– Ты надолго сюда?

– Не знаю, жизнь покажет. Какие нужны документы?

– Только свидетельство о рождении, пусть завтра приходит, – прошептала Мария Семеновна, – классный руководитель биолог. Думаю, ей будет интересно. – Директор подняла выцветшие глаза на Веру.

Та пожала плечами.

– Ей все равно. Спасибо. – Вера направилась к двери. Но не успела взяться за ручку, как услышала тихое:

– Прости меня. Прости, если сможешь.

Немного постояв перед дверью, Вера обернулась и посмотрела в глаза Марии Семеновне.

Не больше месяца.

– Я давно простила, – твердо ответила она и вышла из кабинета.

К дому Глеб подошел уже ближе к вечеру. Вымотанный, злой и жаждущий очередную чашку кофе. С утра ничего не ел, одна мысль о пище вызывала приступ тошноты. Зашторить окна, завалиться на диван, выпить залпом кофе, включить какой-нибудь фильм и хотя бы на пару часов выпасть из реальности – вот все, что ему сейчас требовалось.

Возле дома стояла черная машина. Глеб не стал сбавлять шаг – к чему? Чтобы угадать, кто его ждет, не нужно было быть провидцем.

Анатолий открыл дверцу при его приближении.

– Глеб Николаевич, – окликнул он.

Глеб остановился и посмотрел на мужика. Тот снова был в черном костюме – похоже, покупает одинаковые. Какая скукота.

– Борис Вольдемарович просил напомнить: у вас осталось шесть дней.

Глеб попытался сглотнуть, но не получилось. Просто кивнул.

– Хорошо. Передайте ему, что деньги будут.

Анатолий закрыл дверцу, и машина плавно тронулась с места.

Вздохнув, Глеб толкнул калитку и прошел в сад. Милая девушка из банка сказала, что на рассмотрение возможности выдачи кредита уйдет не меньше недели. Денег, которые необходимо заплатить Борису, у Глеба просто не было. Но он подумает обо всем после кофе и фильма.

Глеб направился к дому, доставая по пути ключи. Его внимание привлек шорох в кустах возле дома, за которыми располагалась беседка. Глеб остановился и тихонько позвал:

– Вера?

Все замерло. Несколько вариантов сразу пронеслось в голове. Борис? Нет, тот не станет посылать своего человека с предупреждением, а пару минут спустя бить должника по голове. Он ударит, конечно, но в свое время, у таких людей собственный кодекс чести. Клиенты? Исключено, никто не знает, где Глеб живет. Кто же? Просто грабители?

Взгляд Глеба упал на прислоненную к стене небольшую лопатку, которой Вера уже начала перекапывать розовые кусты. Сделав два осторожных шага, Глеб схватил инструмент за черенок и сразу почувствовал себя гораздо увереннее.

– Кто здесь? – громко позвал он.

Шорох в кустах стал отчетливее, он приготовился и, когда кусты раздвинулись, едва не опустил свое импровизированное оружие на голову Кати.

– Ай! – вскрикнула та.

Лопатка просвистела в паре сантиметров от ее головы. Девушка пошатнулась, и Глеб подхватил ее под руку, чтобы она не упала прямо в розовые кусты. Вера ему этого не простит.

– Что ты здесь делаешь? – резче, чем ему того хотелось, спросил Глеб, легонько встряхнув девушку.

Машинально он отметил, что та уже успела переодеться в весеннее: яркое пальто с разномастными розами, короткая юбка, светлые колготки и полусапожки.

– Извините, я пыталась позвонить, – залепетала девушка, – но вы не отвечаете, а в офисе полно клиентов. Они звонят, ругаются, некоторые даже угрожают. Я не знала, что мне отвечать. Ждала вас или хотя бы Веру Григорьевну, но не дождалась, решила заехать узнать, что случилось.

Глеб отпустил руку Кати и распахнул входную дверь перед девушкой:

– Входи. Только извини, тут не прибрано. – С момента побега Веры он так и не смог себя заставить убрать в доме.

Пропустив Катю вперед, Глеб вошел внутрь, кинул небольшую сумку, которую носил на плече, на диван. Он знал, что Вера этого не любит, но сейчас ему захотелось сделать что-то, что привело бы ее в настоящее бешенство. Он снял одну туфлю, помогая носком другой. Спущенная с ноги туфля долетела почти до барной стойки. Вторая последовала за ней. Катя, широко раскрыв глаза, наблюдала за этой картиной.

– Что случилось? – Она с ужасом обвела взглядом дом. Тот выглядел так, словно по нему пронесся торнадо. Цепкий взгляд сразу же наткнулся на открытый сейф и вывернутые шкафы. – Вас ограбили? – Она перевела взгляд на Глеба.

Всегда выхолощенный шеф был не похож на самого себя. Посеревший, постаревший и сдувшийся, как батут по окончании ярмарки.

– Нет, – фыркнул Глеб, проходя к барной стойке и набирая воду в кофемашину. Рука потянулась за капсулами, и мужчина выругался – они закончились. Неужели он выпил пятьдесят чашек за день? Глеб потряс головой, кажется, где-то должен храниться растворимый. Поставив на место фильтр, он включил чайник. – Кофе будешь? – любезно предложил он Кате, оглядываясь и поочередно открывая и закрывая шкафы в поисках банки с растворимой гадостью. Откуда она вообще у них? Кажется, притащил очередной благодарный клиент – владелец супермаркета. Уверял, что на вкус как настоящий.

Катя покачала головой.

– А где Вера Григорьевна? – немного придя в себя, спросила секретарша.