— Там никого нет.

— Как нет? — От недоумения Захаров выронил сигарету. — Ни живого, ни мертвого?

— Можете посмотреть сами.

Подполковник так и сделал. То, что он обнаружил, не прибавило ему радости. Этот гад, несомненно, скрывался здесь, но успел улизнуть раньше, чем они пришли.

— Что за черт! — Захаров споткнулся о проволоку, вызвавшую перезвон консервных банок. — Это еще что такое?

Покинув погреб, он пошел вдоль проволоки и понял: перед ним примитивная сигнализация. Она давала беглецу знать о каждом, кто тронет калитку или забор. Захаров еще раз обошел вокруг пепелища. Его внимание привлекли следы, ведущие в густой малинник. Обнаружить лаз в заборе не представляло труда.

— Сука, — выругался бывший милиционер, соображая, что делать дальше. Шпиленко ждал звонка о благополучном завершении операции. Если сказать ему: мол, беглец ушел из-под носа, вон след-то какой свежий, — ты труп. Такие, как Вадим, не прощают промахов. Захаров огляделся по сторонам, оценивая обстановку. На этой улице дачного поселка не было электричества. До ближайшего леса — рукой подать. Темнота надежно укрывала беглеца.

«Собаку бы», — подумал подполковник.

Нет, своими силами им Воронцова сейчас не найти. Да и черт с ним! В конце концов, он только исполнитель. То, что приказали, сделано, а об остальном пусть болит голова у других. Его пальцы быстро пробежали по кнопкам мобильного.

— Вадим Николаевич? Захаров беспокоит. Воронцова на даче нет. Да, был, но ушел. Судя по следам, либо сегодня утром, либо вчера вечером. Да, дом подожгли.

Захарову показалось, что Шпиленко не слишком огорчился, видимо, предусматривал такой вариант. Подполковник бросил мобильный в карман и вздохнул. Воронцову все равно не позавидуешь. У этой компашки, как говорится, все схвачено, за все заплачено.

Так что, куда бы парень ни сунулся, — ему крышка. Если он это понимает — даже хорошо. Интереснее будет ловить его. Жаль, Воронцов не бывший военный или мент. Было бы еще интереснее.

— Уходим, ребята, — крикнул он подручным, направляясь к большому черному джипу. Захарову хотелось побыстрее попасть домой и лечь спать. Он знал: завтра им прикажут прочесать лес и прилегающую к нему местность. Впрочем, такой приказ они могут получить и сейчас. Эх, успеть хотя бы чаю выпить!

Он нерешительно топтался у знакомой двери, обшитой черным дерматином, местами лопнувшим и показывающим пожелтевшие ватные внутренности. Звонок залился веселой трелью. Он услышал ее неторопливые шаги. И сердце его замерло. Она, эта женщина, являвшаяся его единственной любовью, никогда не ждала его, и это было обидно, но ни в коей мере не умаляло чувств.

— Ты?

Он обнял ее и прижал к своей груди.

— Не ждала?

— Я не жду тех, кто может прийти в любое время. — Ее огромные черные глаза внимательно смотрели на него. — Хочешь чаю?

— Хочу, — выдохнул он, — ты ведь знаешь: я с удовольствием выпью и съем все, чем ты меня угостишь.

— Ну, иди мой руки.

Она отправилась на кухню, а он пошел в маленькую ванную с отбитой кое-где кафельной плиткой. Лежавшее на раковине мыло «Камэй», принесенное им в прошлый раз, заканчивалось, и он мысленно обругал себя за то, что не подумал об этом.

— Чай готов, — послышался ее низкий хрипловатый голос. — Хорошо иметь электрический чайник. Закипает мгновенно, и не надо бояться залитой конфорки.

— Я тебе тут кое-что принес. — Он потянулся к пакету, но женщина остановила его:

— Я уже налила. Сделала так, как ты любишь. Остынет.

Эти слова бальзамом разлились по его душе.

— У тебя самый вкусный чай на свете.

Она улыбнулась, откинув назад прядь черных блестящих волос:

— Идем, идем.

Он торопливо пил чай, обжигаясь и не ощущая вкуса. Цель его прихода была совсем иной, и не терпелось выложить подарки. Только бы ей понравилось!

Когда чашка опустела, он снова направился в прихожую, взял пакет в руки и протянул ей:

— Смотри!

Она жадно схватила пакет и кинулась в комнату. Он затаил дыхание. Несколько минут было слышно, как женщина перебирает содержимое пакета.

— Это очень дорогие средства, — заметил он. — И очень эффективные.

Она вышла к нему. Ее лицо не выражало особой радости.

— Их хватит ненадолго, если они вообще помогут мне.

— Я видел результат. — Он погладил ее волосы. — Честно говоря, потрясающий.

— Чтобы был потрясающий результат, нужно еще много всего, — она усмехнулась. — Ты видел его у богатых дамочек, верно? Которым вряд ли столько лет, сколько мне.

— Подожди еще немного, — он вздохнул. — Я знаю, на что ты намекаешь. У меня пока нет таких денег. Слышишь? Пока нет.

— Хотелось бы верить. — Женщина, тяжело ступая, направилась в гостиную. — Иди домой. Я устала.

Опять ни слова благодарности! Ей неинтересно знать, как он добыл эти средства, сколько страданий и унижений перенес! А что бы она сказала, если бы узнала…

Впрочем, так себя вести — ее право. Никто не заставлял его приходить в эту обшарпанную квартиру и держать обещание. Он мог бы покончить с этим завтра. Если бы захотел. Но это было сильнее его.

Сергей шел по ночному лесу, то и дело спотыкаясь о камни и корни деревьев. Он понимал: в его случае отсиживаться в лесу до утра смерти подобно. Подручные Полоцкого наверняка прочешут лес еще до рассвета, на рассвете. Первая мысль Воронцова была такая: выбравшись из леса, отыскать телефон-автомат и позвонить в милицию. Однако, подумав, он отмел ее. Какое-то время молодой человек пребывал в растерянности. Озарение посетило неожиданно, и Воронцов удивился, как это сразу не пришло ему в голову. Парень вдруг понял: он знает место, где его никогда не будут искать. Если ему удастся выбраться из леса, дойти до города и выполнить задуманное, возможно, он спасен.

— Идиоты, халявщики! — в бешенстве Кунцевич не находил себе места. — Как его можно было упустить? Как получилось, что он предвидел каждый ваш шаг?

Подполковник Захаров стоял навытяжку перед Львом Абрамовичем и, глядя на него, мечтал расквасить ему нос. Как жаль, что он не может сказать этому говнюку, что он, Захаров, всего-навсего исполнитель, а не организатор, и вовсе не обязан продумывать всякие тонкости, стараясь кого-то перехитрить. Если ты такой умный, думай сам, а мы и так не спим ночами и не отдыхаем днем. Конечно, внутреннего монолога подполковника никто не услышал, и Кунцевич рявкнул напоследок:

— Найти в ближайшие часы!

— Слушаюсь! — Захаров повернулся на сто восемьдесят градусов и строевым шагом направился к двери.