Убийца-огр уже не обращал на него внимания. Он шел через площадь, и трое его помощников следовали за ним. Я начинал догадываться, что эти ребята зарабатывали на жизнь не только тем, что таскали овощи на городском рынке.

Люди расступались перед ассассином, как немного раньше уступали дорогу городской страже. Простой народ относится к преступникам так же, как и к людям эмира – в конце концов, разница между ними лишь в том, то одни обличены официальной властью, а вторые нет.

Третий соглядатай лежал, скорчившись, под стеной, в луже крови. Отчего-то у меня создавалось впечатление, что она была его собственной.

Купцы, мирно потягивавшие чай из глубоких блюдец, поднялись со своих мест. Их просторные одежды, расшитые темно-красными узорами, ниспадали на деревянный пол, а в руках сверкали прямые кинжалы.

– Гильдия некромантов, – пробормотал я. – Алиса, чем ты рассердила Гильдию некромантов?

Франсуаз вскочила на ноги.

Обоюдоострый меч сверкнул в ее руках.

Такая уж моя Френки – чуть что, хватается за оружие.

По всей видимости, у демонессы возникла мысль – а не зарубить ли первым делом Алису Шталь, как источник наших неприятностей.

Скорее всего, у Алисы имелось на этот счет собственное мнение, но я сомневался, что Франсуаз станет ее спрашивать.

– Мы станем разговаривать с некромантами, Майкл? – процедила сквозь зубы девушка, наблюдая за приближением убийц.

– Разумеется, – ответил я.

Я не стал подниматься – с того места, где я сидел, мне и так было все прекрасно видно.

– Некроманты принадлежат к наиболее могущественным и мудрым волшебникам; они высоко ценят интеллект и всегда прислушиваются к разумным доводам. К сожалению, те, кого ты видишь – это не некроманты, а всего лишь их наймиты. Не думаю, что они станут тебя слушать…

Огр – мнимый торговец фруктами подошел к основанию деревянной лестницы и посмотрел вверх. Его окладистая борода вздрогнула, когда он бормотал что-то на древнем языке огров.

То ли убийца огорчался, что лестница настолько крутая, то ли прикидывал, что лучше отрезать у будущих жертв – уши или большие пальцы.

Люди в купеческих одеждах начали приближаться к нам. Возможно, в деревянных коробах, что стояли под их столиком, на самом деле находились заморские товары; но я сомневался, что хочу что-нибудь у них покупать.

Человек, со знаком городского писца на шее, тщательно вытер лезвие кинжала о полу своего одеяния.

Они ждали, пока с площади подойдет подкрепление.

Разве не стоило возрадоваться тому, что убийцы нападут все разом?

Алиса сцепила руки и поднесла их к горлу.

То ли она пыталась молиться, то ли раздумывала – а не удушить ли себя саму, чтобы все поскорее закончилось.

В голове тихой философини не было места для мысли, что орда уличных поножовщиков попытается ее убить. Поэтому она не знала, как себя вести.

Слава богу, она не начала кричать.

Франсуаз ухватилась левой рукой за парапет террасы. В следующее мгновение девушка перебросила свое тело через ограждения и оказалась у подножия деревянной лестницы.

Сложно сказать, какая там была высота, но нормальный человек при таком прыжке наверняка переломал бы ноги.

Правда, нормальные люди селятся в сельской местности и занимаются выращиванием брокколи и моркови. А не совершенствуются во владении мечом.

Убийца-огр, собиравшийся подняться в чайхану, остановился как вкопанный. Подобная метафора подходила к нему, как нельзя лучше – высокий, плотный и осанистый, он был в точь-в-точь как каменный истукан, врытый кочевниками где-нибудь в степи.

Подобного маневра он не предвидел; скорее, он мог бы ждать появления эмирского сборщика налогов.

Спрыгивая с террасы, Франсуаз высоко подняла над головой меч, и теперь единственное, что ей оставалось сделать, – это опустить его на голову огра.

Когда ты видишь, что девица спрыгивает на площадь с высокой террасы чайханы – всегда полезно уступить ей дорогу. Однако огру эта мысль как-то не пришло в голову; или же лезвие меча опередило ее, погрузившись в его мозг.

Голова мнимого торговца раскололась на две половинки. Если бы он на самом деле был прирожденным лавочником, то не преминул бы начать расхваливать ее, как самый спелый из арбузов.

Глядишь, кто-нибудь бы и купил.

В этот момент я как раз дотронулся до очередного круассана; но при виде мозгов, вываливающихся из располовиненного черепа, отказался от своего намерения.

Франсуаз с силой пнула ногой одного из помощников огра. Того отнесло в сторону шагов на десять. Гадая, что осталось у него от желудка, он наверняка пожалел, что на самом деле не стал торговцем фруктами.

От спелой хурмы не бывает таких неприятностей.

По крайней мере, обычно.

Пытаясь как-то научить меня пользоваться мечом – от чего я поспешно отказался – Франсуаз рассказывала, что противник всегда концентрирует внимание на том, кто лучше вооружен.

Тогда я воспринял это сообщение скептически; жизненный опыт научил меня, что больше всего достается слабым и невиновным.

Но Френки все же оказалась права.

Увидев, что я остаюсь сидеть за своим столиком и не предпринимаю никаких попыток ввязаться в драку, наемники некромантов не сочли меня опасным. По всей видимости, они приняли меня за одного из знакомых Алисы Шталь – человека вежливого, начитанного и богобоязненного.

Я порадовался, что хоть кто-то оценил меня по достоинству.

Люди в купеческих одеждах и мнимый писец развернулись и направились к деревянной лестнице. Первые мгновения они колебались, не зная, что предпринять, и не стоит ли захватить Алису в заложницы.

Но, видя, какую бурную деятельность развернула Франческа у подножия лестницы, они решили прийти на помощь своим товарищам.

Дух товарищества – что может вызвать большее уважение?

Второй помощник огра попытался произвести выпад. Без дальнейших отлагательств с ним было проведено занятие на тему: «Длина лезвия и его влияние на исход сражения».

Он еще пару секунд пытался фехтовать, прежде чем понял, что его отсеченная кисть валяется где-то в пыли.

Алиса осторожно приподнялась на своем стуле, словно боялась от резкого движения потерять невинность.

– Ты разве не собираешься ей помочь? – спросила она, заглядывая вниз.

– Ей? – я тоже посмотрел в ту сторону. – Да нет. Она обычно справляется.

Из профсоюза торговцев свежими фруктами в строю остался только один человек, и тот раздумывал, не сложить ли с себя полномочия.