— Это был Клементи, — пробормотал инквизитор. — Потрясающе, ногами! Кто научил его всему этому?

— Я, — сказал Шустер. — Надеюсь, что я сам не окажусь в списке потерянных душ только потому, что со свойственным мне дурным вкусом помог монстру погрузиться в мир гармоний.

Дель Моро улыбнулся короткой военной улыбкой, снова придал физиономии черты профессиональной беспристрастности и подвел Эркюля к странному креслу посреди комнаты. С врачебной невозмутимостью он раздел мальчика, внимательно рассмотрел околыш его серой шляпы, потряс клетчатые панталоны, вывернул нижнее белье, изучил туфли с застежками без каблуков, как будто на них было зашифрованное послание, смысла которого он, к своему стыду, разгадать не мог.

— Пока все, — сказал он, повернувшись к Шустеру. — Испытание займет не больше суток. Но чтобы все прошло удачно, оно должно проходить по установленной форме. Я попрошу вас оставить меня наедине с вашим подопечным до завтра. Демонология тоже требует соблюдения определенных эмпирических методов, дабы она могла достичь искомого результата. Идите к себе, Шустер. Мы позовем вас, когда закончим…

Сразу после ухода Шустера римское солнце зашло за тучу и вдали послышались тревожные раскаты грома. Эркюль этого, разумеется, не слышал, не слышал он и слов инквизитора, когда тот повернулся к кардиналу и сухо произнес:

— Ваше преосвященство, если мы хотим, чтобы эксперимент удался, очень важно, чтобы мы понимали друг друга. Вы не должны ни о чем думать, пока я исследую это существо. Ни под каким видом не давайте волю вашим мыслям.

— Как это? — спросил кардинал.

— Поверьте мне, этот монстр обладает куда более могучей силой, чем мы можем вообразить.

Дель Моро открыл свою сумку и достал оттуда несколько металлических предметов странной формы. Он тщательно собрал их в нечто, напоминающее медицинский инструмент.

— Знаете, что такое Tyto alba?

— Птица?

— Филин. Он слышит мышь за двести метров. Или дыхание крота в метре под землей. У этой птицы невероятно развит слух. Хотя филин — ночной охотник, и зрение у него плохое. Он летает почти беззвучно — толстый слой пуха поглощает все звуки. И его жертва… крот, мышь… не имеет ни шанса, она ничего не замечает, пока он не вонзит в нее когти.

Инквизитор зажег арганд-лампу,[18]висевшую над креслом, и поднес к ней отоскоп.[19]

— Говорят, что и летучие мыши прекрасно слышат, — продолжил он. — Слепые, без обоняния. Осязания почти никакого. Но слух превосходный. Один из органов чувств развивается, если можно так сказать, за счет остальных.

Кардинал ошеломленно глядел на инквизитора.

— Вы имеете в виду, что мальчик за счет слуха развил еще какое-то чувство?

— Я имею в виду только, что мы должны соблюдать крайнюю осторожность. Это существо может использовать нашу самую ничтожную душевную слабость. Замкните вашу душу, ваше преосвященство. Читайте молитву, если чувствуете в этом потребность.

Инквизитор поднес свой инструмент к глазам уставился на почти заросший слуховой проход.

— Странно, — пробормотал он, — барабанная перепонка отсутствует! — Он повернул лампу так, чтобы свет падал под иным, более удобным углом. — Мальчишка глух. Но саккулюс, орган пространственной и гравитационной ориентации, совершенно не затронут. Надеюсь, нам представится случай произвести вскрытие.

Он вытер инструмент ватным тампоном.

— Ваше преосвященство наверняка знает, — серьезно сказал он, — что утверждают так называемые эволюционисты? Что люди и животные имеют общих морских прародителей. И как доказательство приводят ухо. Внутреннее ухо у людей и животных заполнено жидкостью. Примечательный анахронизм, утверждают они, что наша способность слышать по-прежнему определяется правилами, действующими в водной среде. Мы трансформируем звук через водный фильтр, чтобы он стал доступным сознанию.

Риверо приподнялся, заметно нервничая.

— Что вы хотите сказать? — спросил он.

— Ничего особенного. Этот мальчик имеет иных прародителей. В его органе слуха вообще не содержится никакой жидкости!

Он достал из сумки ножницы и окунул их в банку со спиртом.

— Я хочу удалить волосяной покров, — сказал он. — Ничто нельзя оставлять на произвол случая. Потом мы сможем изучить его волосы. Надо быть особенно внимательным с колтунами, именно там они прячут свои амулеты! И любой ценой отгородите ваше сознание, чтобы чудовище не овладело им.

И несколькими движениями, настолько простыми, что Эркюль в своей растерянности даже их не заметил, он привязал его руки и ноги к стулу кожаными ремнями. Демонологическое освидетельствование началось.

Не меньше часа ушло у инквизитора, чтобы освободить Эркюля от растительности. Особенно трудно было со спиной — дель Моро пришлось четырежды точить бритву, прежде чем ему удалось обнажить эту часть тела. Он не верил своим глазам. Вся спина была покрыта большими затвердениями. Кожа пористая и слегка зеленоватая, будто поросшая лишайником. Между лопатками он, к своему удивлению, обнаружил большое углубление, почти достигающее передней грудной стенки. Кое-где неправильно сформированные позвонки натягивали кожу, как палатку. Странные родимые пятна окостенели и больше напоминали камни.

Бормоча заклинания, он сбрил пушок бороды и нечесаные бакенбарды и настолько увлекся разглядыванием физиономии юного чудища, что не заметил, как переборка, отгородившая его сознание, дала течь, как стена максимальной сосредоточенности дала трещину, и его мысли стали легкой добычей объекта его интереса.

…хочу найти несомненные колдовские метки… дьявол всегда на полшага впереди… интересно, почему этот симптом не успел измениться… против каждого нашего метода злой дух находит защиту… в прошлом году похожий случай был в Париже… мальчишка читал чужие мысли… знал, где лежат потерянные вещи…

Эркюль не понимал ни слова из этой бессмыслицы, и его растерянность еще увеличилась, когда он увидел, как демонолог вновь открыл свою сумку и достал какой-то похожий на шило предмет. Он поцеловал его, как будто то был сосуд с вином для причастия.

… если верить дель Рио, надо искать бородавку или родинку… и как это возможно на таком изуродованном теле, тут ничего больше и нет, кроме уплотнений и родинок… надо кончать с этим с Божьей помощью.

И, как и следовало из хода его мыслей, он тут же приступил к поискам ведьминого знака на теле Эркюля, незаметной бородавки или родинки. Великий охотник на ведьм Мартин дель Рио утверждал, что ведьмин знак совершенно нечувствителен к боли и не кровоточит, как глубоко ни втыкай в него иглу, и это доказывает раз и навсегда, что испытуемый связан с одним из неисчислимых потомков сатаны.