— Тогда что?

— Если она любила тебя так же сильно, как ты любишь ее…

Томас жестом прервал ее. Он не хотел больше разговаривать на эту тему.

— Для девочки, которую мать променяла на кругленькую сумму денег и чей отец считает, что чековая книжка может дать ответ на все вопросы, ты, кажется, чертовски много знаешь о любви.

— Все это старо как мир, — вздрогнув, ответила Барбара. Неудивительно, что Томас не хочет слушать ее пустую болтовню.

— Для меня это ново, — задумчиво произнес он, потом спросил: — Когда ты видела мать в последний раз?

Барбара в немом удивлении приподняла брови.

— А, понятно. Я не должен совать нос не в свои дела. Но если хочешь знать мое мнение, Барбара…

— Нет, не хочу!

— Твоя мать много потеряла.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь. — Барбара проглотила подступивший к горлу комок. Ее мать очень быстро утешилась, родив других детей, таких прелестных, красивых!

— Что касается твоего отца, то у него проблемы с самолюбием. Он знает цену всему и не ценит ничего. Красивые женщины, дочери… Он просто владеет ими, но так и не научился любить их.

— Он любит Лиз. — Слова сорвались с ее губ, прежде чем Барбара успела что-либо сообразить, потому что они давно и прочно сидели в подсознании. Оказалось, что, вороша чьи-то тяжелые воспоминания, можно выпустить из бутылки и собственных демонов. — Пожалуйста, забудь, что я сейчас сказала. Он любит нас всех.

— У понятия «любит» множество разных оттенков. Оно включает в себя гораздо большее, чем простую сентиментальную привязанность. Если бы твой отец взял на себя труд узнать тебя получше, установить с тобой доверительные взаимоотношения, то он никогда бы не подарил тебе машину на семнадцатилетие.

— Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Разве? Почему же тогда ты отдала ее кому-то другому? Это был вовсе не жест альтруиста, а немного детское желание поступить назло отцу.

— Ты…

Томас закрыл ей ладонью рот, не давая возразить.

— Если бы он действительно любил Лиз, то не поставил бы ее в положение, в котором она находится сейчас. Подумай об этом. — Немного поколебавшись, Томас наклонился и поцеловал Барбару в щеку. — Увидимся завтра.

— Наверное.

Она закрыла дверь, заперла ее на два замка и задвинула щеколду. Прислонившись к стене, прижала руку к бешено бьющемуся сердцу. Барбара раз за разом повторяла в уме сказанное Томасом. Все говорило о том, что он думает о ней, переживает за нее.

Испугавшись, что может зайти в своих фантазиях слишком далеко, Барбара тряхнула головой и решительно направилась в ванную, чтобы холодным душем привести себя в чувство. Она без конца твердила себе, что никогда не полюбит такого человека, как Томас Челси. Никогда!

Он довольно долго сидел в кухне, не зажигая света. На полу вокруг него были разбросаны осколки его прежней жизни. Он думал о Барбаре Ровенталь. О том, как эта молодая женщина с легкостью сломала стену, которую он возвел, дабы оградить себя от возможности увлечься кем-либо. Он вспоминал, как держал Барбару в объятиях, целовал ее, занимался с ней любовью прямо здесь, на диване Марты.

Впрочем, этот диван больше не принадлежал Марте. Эта женщина умерла четыре года назад. И он тоже был мертв все это время… Пока Барбара Ровенталь, такая умная и обворожительная, с улыбкой, способной осветить дорогу даже темной ночью, не пролила кофе ему на ботинки.

Едва она попалась ему на глаза, Томас не мог не думать о ней. У него была масса возможностей пройти мимо. Не было никакой необходимости проводить с ней столько времени. Одному Богу известно, сколько раз Барбара пыталась прогнать его. Однако он оставался, даже в ущерб своим делам.

Томас начал собирать фотографии, поднимая их одну за другой и подолгу разглядывая, прежде чем убрать в конверт. Он уже знал, что никогда не забудет Марту. Она навсегда останется в его сердце. Барбара права: Марта любила его, своего мужа. И если бы мог, он с радостью поменялся бы с ней местами. Если он умер, то его жена испытывала бы сейчас то же самое.

Это и есть настоящая любовь.

Но никто не в силах изменить того, что произошло. Как бы Томас ни страдал, какое бы чувство вины ни испытывал, все равно это не вернет его жену. И сегодня вечером, глядя на свадебные фотографии, он наконец осознал это. То, что Барбара прекрасно поняла это и нашла самые правильные в данной ситуации слова, чтобы убедить его, задело Томаса. Но только потому, что она была абсолютно права. Продолжать жить дальше — вот чего хотела бы от него Марта.

Сегодня вечером он выкрикнул ее имя, сжимая в объятиях другую женщину, но это не было попыткой обмануть самого себя, представить, что с ним Марта. Это было прощанием. Только Томас не сразу понял этого.

Барбара освободила его из им самим построенной тюрьмы. А он, сам того не желая, обидел эту прекрасную молодую женщину. Наверное, заслужить прощение будет очень трудно. Как показать ей, что ценишь ее, заботишься о ней? Томас открыл папку с досье на Барбару, переданную ему Чарлзом, и начал просматривать материалы, ища что-нибудь, что могло бы натолкнуть его на мысль.

— Ты одна? Без неподкупного наблюдателя? — Барбара подняла голову и увидела Лиз, переступающую порог ее кабинета. — Ты выглядишь ужасно, Баб. Вы, что веселились всю ночь напролет?

— Что ты! Я уехала сразу же после показа мод.

— Я слышала, что Томас Челси уехал еще раньше. — В голосе сестры слышалось явно желание узнать, не вместе ли молодые люди провели ночь.

— Что ты говоришь! — удивилась Барбара. — Ты слышала? Вот не думала, что Соня сообщает тебе все последние сплетни.

— Она не шпионит за тобой, не подумай. Это вышло случайно. Но поскольку ты не считаешь нужным держать меня в курсе, то…

— Рассказывать-то нечего. Я вчера вымоталась до предела. Как Томас провел ночь, мне неизвестно. Где была ты, между прочим, я тоже не знаю. Сегодня мы передаем оборудование для детского отделения больнице. Ты не забыла?

— Я уже еду туда. Хочешь, подвезу?

— Нет. Все и так уже организовано. Соня вполне обойдется без меня. — Барбара взяла со стола сумочку. — Жди меня к обеду, а сейчас мне надо идти.

— Хорошо, сестричка. — Лиз пересекла кабинет и указала на телефон, стоящий на письменном столе. — Только не забывай периодически мне звонить.

— Что-нибудь слышно от отца? — спросила Барбара, поняв, что ее сестра не придает особого значения услышанным сплетням. Проблемы с торговым домом были для нее важнее.

— Он не отвечает на звонки.

— Значит, мы остались одни.

Барбара подумала, что Томас оказался прав. Их отец отправился отдохнуть на довольно продолжительный период времени, предоставив дочерям самим разбираться со Стивенсонами, пока он будет пить коктейли и флиртовать с хорошенькими женщинами.