Пока они добирались до Артура, все последние тридцать кварталов, чтобы хоть как-то утолить голод, Бобби ел лазанью, а Касси – само довольство и улыбки – умяла свой сандвич с яичным салатом.

– Пропущу стаканчик и вернусь, – пообещал Бобби, когда они затормозили на дороге у озера перед великолепной георгианской громадой жилища Артура.

– Я должен припарковаться подальше, – сказал таксист. – Не то копы пригонят за моей машиной эвакуатор.

Сердце Касси сделало радостный кульбит. Мысль о том, что она будет сидеть перед домом Артура, приятно щекотала нервы.

Бобби наклонился и поцеловал ее.

– Я скоро.

«Да, этот мужчина имеет подход к женщинам», – подумала Касси, чувствуя, как у нее после его поцелуя покалывает губы и как ее распутная маленькая пипка трепещет в восхищении и ожидании. Он был душкой в маленьком городишке и обаяшкой в большом городе. И конечно, его безупречная внешность тоже играла большую роль. Касси желала его ничуть не меньше, чем двойную порцию шоколадного фаджа, который ждал ее в этой маленькой коробочке с золотой окантовкой.

Как мило. Сегодня она получит и то, и другое.

И если Артур не проявит проницательности супермена, ей ничто не грозит, в этом такси она в безопасности до возвращения Бобби.

По радио играл джаз, точно соответствовавший ее ленивому состоянию блаженства. Развалившись в углу заднего сиденья, она подняла ноги, облокотилась на спинку и приступила к своим лакомствам, твердо решив попробовать всего по чуть-чуть.

– Не стоило для меня так наряжаться, – протянул Бобби, бросив оценивающий взгляд на Артура в смокинге.

– Сегодня вечером у нас в музее демонстрация экспозиции для узкого круга. Я решил, что ты не захочешь пойти.

– Правильно решил. – Только один бокал. Удача на его стороне.

– У Джессики как раз в это время благотворительное мероприятие, – объяснил Артур, вводя Бобби в прохладу застекленной веранды. – До твоего отъезда мы пригласим тебя на ужин. Тебе понравится. Она… само очарование.

Возникла пауза. Бобби так и подмывало добавить «юности», но он удержался. Каждая из жен Артура оказывалась моложе предыдущей. Оставалось надеяться, что настоящая супруга была последней, иначе в следующий раз в дело может вмешаться полиция.

– К тому же Джессика первоклассная теннисистка. Садись. Я принесу что-нибудь выпить.

Артур гордился своей игрой в теннис.

– Общность интересов, – вежливо заметил Бобби. – Разве не она сплачивает брак?

– Для меня главное – хороший минет, – сказал Артур с распутной улыбкой.

«Некоторые вещи никогда не меняются», – подумал Бобби: ум Артура, привыкший мыслить категориями раздевалки, за годы нимало не изменился.

– Ну, раз это тебя заводит, – тихо отозвался Бобби.

– Водка, джин, коньяк? – Артур стоял перед столиком с напитками.

– Водка, три кубика льда.

– Кстати, о минете. Кассандра, судя по всему, не прочь… Хотя я никогда не считал ее такой уж беззастенчивой любительницей романтики. Мне казалось, она, скорее, из тех, кто способен съесть тебя с потрохами.

– Откуда мне знать? – Бобби с трудом сохранял невозмутимый тон: слова «минет» и «Кассандра» напомнили ему то, чем они недавно занимались с Касси, и кровь побежала по венам быстрее, устремившись в пах. Что было совсем некстати, учитывая грязное воображение и орлиный глаз Артура. – Я предпочел бы, чтобы наше с ней общение не выходило за рамки деловых. Это избавляет от многих проблем в будущем.

– У тебя в подобных делах, наверное, большой опыт. Ты, видно, достаточно на своем веку видел женщин, стремившихся тебя удержать. – Артур оглянулся на него через плечо. – По крайней мере так люди говорят.

– На самом деле я живу тихо. Несмотря на сплетни. В основном в Монтане и Будапеште.

– Если не считать Канны, когда там проходит фестиваль, – заметил Артур. Приблизившись, он передал Бобби бокал.

– Ездил раз или два, – скромно согласился Бобби. – И каждый раз по делу.

Артур занял место напротив него.

– Художественные ценности, надо полагать?

– В основном.

– Твое здоровье! – Артур поднял бокал. – За скорое возвращение Рубенса.

Бобби тоже поднял бокал.

– Работали, по всей видимости, непрофессионалы. С одной стороны, это хорошо, а с другой – плохо.

– Как это?

– Когда действуют профессионалы, информация быстро выходит наружу. Чаще всего о размере выкупа можно договориться с первого раза – и на тебе, как говорится, вуаля! Получай свое назад. Сбыт краденых произведений искусства после торговли наркотиками и оружием – третий по популярности криминальный бизнес в мире. Семь миллиардов годового дохода. Бизнес впору легализовать.

– Ну а когда работают непрофессионалы, тогда что? – спросил Артур. Он, конечно, представлял себе в общих чертах этот процесс, но лично его подобные проблемы не касались.

– Имея дело с дилетантами, никогда не знаешь их мотивации, что да как. То ли какому-то сумасшедшему взбрело в голову поместить картину в свой увешанный порнухой чулан и глазеть на нее по ночам, то ли кража – это своеобразная игра, где кто-то хочет доказать, какой он умный. Тогда главное – это сама кража, а картина играет второстепенную роль и ее, к несчастью, могут просто выкинуть, как уже неоднократно бывало. – Бобби слегка нахмурился. – Месть за проявленное к кому-то пренебрежение? Украденные по этой причине картины тоже часто пропадают навсегда. Ворам не нужны деньги. Их цель – отомстить. – Бобби приподнял бокал. – Есть у тебя на примете такой человек, которого ты можешь заподозрить в желании навредить тебе или музею?

Артур пожал плечами:

– Ничего такого в голову не приходит.

Вспомнив то, что говорила ему Касси, Бобби поразился такой тупости.

– Я опросил половину сотрудников. Твои охранники не столько невнимательны, сколько не обладают необходимыми профессиональными навыками. Вашей системе безопасности требуется доработка. Я подготовлю тебе одну полезную распечатку. Что до остальных служащих и временных работников, то возможность, что один из них мог быть замешан в деле, еще не отпала, однако… – он приподнял плечо, – такое случается весьма редко.

– Я в тебя верю. Ты лучший… А теперь расскажи мне о своей рыжеволосой крале, той, что ждет тебя в Будапеште.

Кража Артура, по сути, не интересовала. Всю жизнь он перепоручал свои дела кому-то другому. Роль директора в его представлении заключалась в том, чтобы изображать из себя милостивого владыку. Все необходимое исполняли слуги и чиновники. Но что касалось сплетен, тут он был ненасытен.